Ученик смерти

-Да… деревенский сортир поприличнее будет, - ответил я, и толкнул пальцем одну из одряхлевших перилин у крыльца. Та с треском завалилась на бок и упала. – Запереть испуганного мальца среди паутины, пыли, в темноте и сырости. Сави, если вдруг я решу доверить тебе своего ребенка, ударь меня. Тс-с-с! – прошипел, когда глава агентурной сети Вайгина хотел, было уже ответить. – Я не сомневаюсь в твоем красноречии. Только во взглядах на жизнь…

-Вы ждете ребенка? – вдруг возникла Нисса. – От кого? Почему…

-Он это шутит… - хмуро прокомментировал Пайки и больше ничего не сказал.

-Пайк, моя ты умничка. Когда ты вырастишь, станешь моим личным интерпретатором сатиры… тогда и объясню значение слова «интерпретатор», а пока… Да, - я поглубже вздохнул, понимая, что отчаянно оттягиваю момент встречи с мальчонкой. Интересно почему. – Так, все не имущие сисек и чувство юмора, оставайтесь здесь и не светитесь на улице. Нисса со мной. Говорят, женский вид благостно действует на нервы мальчиков пубертатного возраста…

-Такого как у тебя, Фарро? – хмыкнул Сави.

-Хех, ладно, это было хорошо, - хихикнул я и навалился на старую дверь этого амбара, называемой квартирой.

Пахло пылью и тленом. Такие миазмы обычно водятся в комнатах стариков, готовых отдать Богу жизнь. Возможно, Сави и не зря выбрал это место. Да, мальчишке вряд ли здесь очень приятно проводить часы своей юности, но и выйти на такую халупу, без наводки, у инквизиции не получится.

Инквизиция… после «демонстрации» она может всерьез взяться за шпиков в Кейморе. Всё-таки, это щелчёк по носу, пусть и косвенный. Акт силы, который хищник на своей территории терпеть не станет. Ждем массовые допросы и заваленные темницы…

Мальчишку мы нашли в дальней комнате. Запуганный, волосатый, с разбитыми руками. Даже не смотря на то, что ему выдали новую одежду, выглядел он паскудно… наверное, так же меня видели ребята в школе. Ну, в первой жизни. Страшное зрелище. Ему даже не дали нормально пользоваться светом: свеча, единственная, дававшая хоть немного света и подобие уюта, была прикрыта деревянным ведром с большими щелями.

-Томас, - сказал я, и присел на корточки по ту сторону ведра. Пока мы не друзья и даже не знакомые, а значит, лучше было оставить между нами что-то физическое, защищающее, даже если это ведро. – Мне сказали, что ты хотел меня видеть.

Молчание. Теперь его глаза сфокусировались на громадной фигуре Ниссы, ушедшей в противоположный угол. Она скрестила руки на груди и принялась подпирать стенку.

-Это Нисса, - самая лучшая тактика не лгать. Дети, особенно умные дети, легко это считывают. – Но лучше, если ты запомнишь её как Ноэль. Нам пришлось пройти много дерьма, прежде чем найти тебя.

И снова тишина. Надо его как-то раскочегарить… ударить может? Или предложить пожамкать грудь Ниссы? Я б в свое время повелся…

-Ты был другим, - услышал я голос мальчика. – Каждый раз другим. Почему у тебя так много лиц?

-Я близнец по гороскопу, - пожал плечами и как-то судорожно хихикнул. Честно сказать, мне стало не по себе от его слов. Во мне действительно было слишком много личностей от каждой партии, и каждый шептал своими голосами. – Прости, пацан. О таких вещах мы будем говорить тогда, когда назовемся друзьями. Вот сейчас ты можешь назвать меня другом?

Молчание. Уилсон отдыхает… как же я скучаю по этому доходяге. Он умел слушать.

-Во-о-от. Мы незнакомцы, которым друг от друга что-то нужно. Ты искал меня, а я тебя. Но… я понятия не имею, чего от тебя хочу. Надеялся на озарение свыше, но на небесах сейчас или обед, или дикая нагрузка после геноцида в Трущобах.

-Костяной сказал, что ты можешь мне помочь, - голос мальчика чуть окреп. Мне показалось, или в нем прозвучала ярость? Чувства! Даже ярость лучше безразличия.

-Костяной? Ты когда умереть успел? Это костлявое нечто приходит только тогда, когда копыта отбрасываешь. А ты для умершего слишком живой.

-Он сказал, что ты поможешь мне отомстить, - каждая нотка в голосе Тома становилась все четче и музыкальнее. Апатия, собранная из бессилия, начала шаг за шагом таять, являя миру чудовище.

Чудовище, которое я воспитаю…

-Я был там, - наконец сказал я. – Ещё перед тем как Норимара забрали, а ты решил сигануть в окно, вы обсуждали свойства сальмицы в тинктуре… Эй! – окликнул я парня, когда тот поджал колени и спрятал в них глаза. – Это уже случилось, Томас. Это было уже давно, и я понятия не имею, что тебе пришлось пережить, прежде чем встретить меня. Раньше ты был один, теперь это не так. И ты должен позаботиться о том, чтобы в будущем, когда наступит следующий раз… когда, к твоим дверям придут те, кто желает твоим близким смерти, ты мог спасти их. Не прячь глаза, Томас. Посмотри на меня.

И он посмотрел. Слезливо, с отекшим от усталости лицом. Но он не хныкал, как обычно делают дети в его возрасте. Ручьи просто катились вниз по щекам и скрывались в тени. В таких ситуациях имена надо произносить чаще. Это последнее, что осталось у него от прошлой жизни.