Ученик убийцы [издание 2010 г.]

— Хорошо. — В первый раз, я думаю, Пейшенс поняла, что наша беседа зашла не туда, куда следовало. Она смотрела в окно, на серый день. — Кто-то хорошо учил тебя, — сказала она довольно веселым голосом.

— Федврен. — Когда она ничего не сказала, я добавил: — Замковый писарь, знаете ли. Он хотел бы, чтобы я был его помощником. Он доволен тем, как я пишу, а теперь просит копировать его рисунки, конечно когда у нас есть время. Я часто занят, а его часто нет, он ищет новый камыш для бумаги.

— Камыш для бумаги? — вяло удивилась она.

— У него мало бумаги. Было довольно много, но постепенно он ее использовал. Он получил ее у торговца, который взял ее у другого, а тот еще у одного, так что Федврен не знал, откуда она взялась. Но, судя по тому, что ему говорили, она была сделана из толченого камыша. Эта бумага гораздо лучше той, что мы делаем. Она тонкая, гибкая и со временем не крошится, но чернила держатся на ней, а края рун не расплываются. Федврен говорит, что, если мы сможем сделать такую же, это многое изменит. При хорошей прочной бумаге каждый человек сможет получить копию летописи с преданиями из замка. А будь бумага дешевле, больше детей могло бы научиться писать и читать — по крайней мере, он так говорит. Не понимаю, почему он так…

— Я не знала, что кто-то здесь разделяет мои интересы. — Внезапное оживление осветило лицо леди. — Он пробовал бумагу, сделанную из толченого корня лилии? У меня кое-что из него вышло. И еще неплохая бумага из волокон коры кинью, если сперва свернуть их, а потом спрессовать. Она прочная и гибкая, правда, поверхность оставляет желать много лучшего. В отличие от этой бумаги…

Она снова бросила взгляд на листки в ее руке и замолчала. Потом спросила:

— Ты так сильно любишь щенка?

— Да, — сказал я просто, и наши глаза встретились.

Пейшенс смотрела на меня так же отстраненно, как иногда смотрела в окно. Внезапно глаза ее наполнились слезами.

— Порой ты так похож на него, что… — Она задохнулась. — Ты должен был быть моим! Это несправедливо! Ты должен был быть моим!

Она выкрикнула это с такой яростью, что я испугался, что она сейчас ударит меня. Но она бросилась ко мне и сжала меня в объятиях, по дороге наступив на свою собаку и перевернув вазу с зеленью. Собака с воплем вскочила, ваза рухнула на пол, так что вода и осколки полетели во все стороны, а лоб моей леди стукнул меня под подбородок, и несколько мгновений я не видел ничего, кроме разноцветных искр. Прежде чем я смог как-то отреагировать, она отстранилась от меня и с криком, похожим на крик ошпаренной кошки, кинулась в свою спальню. И захлопнула за собой дверь.

Все это время Лейси продолжала плести кружева.

— С ней иногда бывает, — заметила она благодушно и кивнула на дверь. — Приходи завтра, — напомнила она и добавила: — Ты знаешь, леди Пейшенс очень полюбила тебя.

Глава 14 ГАЛЕН

Гален, сын ткача, приехал в Олений замок мальчиком. Его отец был одним из личных слуг королевы Дизайер, которые последовали за ней из Фарроу. Тогда мастером Силы в Оленьем замке была Солисити. Она учила Силе короля Баунти и его сына Шрюда, так что к тому времени, когда сыновья Шрюда немного подросли, Солисити была уже очень стара. Она обратилась с просьбой к королю Баунти, сказав, что хотела бы взять помощника, и он дал согласие. Гален пользовался благосклонностью королевы, и по настоятельной просьбе будущей королевы Дизайер Солисити выбрала юного Галена своим учеником. В то время, как и сейчас, Сила была запретна для бастардов дома Видящих, но когда талант неожиданно расцветал среди тех, кто не принадлежал к королевскому роду, дар взлелеивали и вознаграждали. Без сомнения, Гален был одним из таких людей, мальчиком, проявившим странный и неожиданный талант, который привлек внимание мастера Силы.

Когда принцы Чивэл и Верити стали достаточно взрослыми, чтобы начать изучение Силы, Гален уже мог помогать Солисити учить их, хотя был всего на год или на два старше принцев.