Ученик Ведьмака

Через час стемнело. Джек и Рыло все еще работали – при свете костра, который отбрасывал пляшущие тени по всему двору.

Все началось, когда я пошел в сарай за мешком с картошкой…

Кто-то закричал. Этот крик был наполнен ужасом. Это был крик женщины, с которой случилось самое страшное.

Я бросил мешок на землю и бросился к амбару. А там встал как вкопанный, не в силах поверить своим глазам.

Элли стояла в двадцати шагах от меня, вытянув руки, и кричала, кричала, как будто ее пытали. У ее ног лежал Джек, весь в крови. Сначала я подумал, что Элли кричит из-за него, но оказалось – из-за Рыла.

Мясник повернулся ко мне, словно с нетерпением ждал моего появления. В левой руке он по-прежнему держал свой любимый острый нож, которым перерезал свиньям глотку. Я застыл в ужасе, когда понял, почему кричала Элли.

В правой руке Рыло держал ее ребенка.

Сапоги мясника были густо залиты свиной кровью, и она еще капала с его фартука. Рыло поднес нож к младенцу.

– Иди сюда, мальчик, – позвал он меня. – Иди ко мне, – и захохотал.

Мясник открывал рот, но голос был не его, а Мамаши Малкин. И не его смех, грохочущий где-то в брюхе. Кудахтанье ведьмы.

Я медленно шагнул к Рылу. Потом еще раз. Я хотел подойти ближе. Я хотел спасти ребенка Элли. Я пытался идти быстрее. Но не мог. Ноги одеревенели. Как будто в страшном сне, когда отчаянно пытаешься бежать и не можешь. Мои ноги больше мне не принадлежали.

Внезапно меня осенило, и от страшной догадки бросило в холодный пот. Я шел навстречу Рылу не потому, что сам так хотел, а потому, что меня звала Мамаша Малкин. Это она тянула меня туда, где в ожидании застыл острый нож. И мне не спастись. Я погибну. Меня околдовали.

Что-то похожее я чувствовал тогда у реки, но как раз вовремя моя левая рука смогла столкнуть Мамашу Малкин в воду. А сейчас конечности не слушались меня и были такими же беззащитными, как разум.

Я приближался к мяснику. Ближе и ближе к ножу. У Рыла были глаза Мамаши Малкин, и лицо начало чудовищно разбухать. Как будто ведьма внутри искажала его облик, раздувая щеки, выкатывая глаза. Брови выступили, словно крутые холмы, под ними – выпуклые угольки глаз, излучающие гибельный огонь.

Я сделал еще шаг, и сердце трепыхнулось в груди. Опять шаг – и новый удар сердца. Теперь я был очень близко к Рылу. Тук, тук, – стучало сердце, отбивая каждый шаг.

Когда до ножа оставалось каких-то пять шагов, я услышал, как Алиса бросилась к нам, выкрикивая мое имя. Я краем глаза увидел, как она возникла из мрака и кинулась прямо к Рылу. Ее черные волосы развевались, словно она бежала навстречу ураганному ветру.

Даже не замедлив бег, Алиса изо всей силы ударила Рыло ногой. Она метила как раз в живот над кожаным фартуком, и я заметил, как острый носок ее туфли исчез в жирном брюхе.

Рыло всхлипнул, согнулся от боли и уронил ребенка Элли, но гибкая, как кошка, Алиса упала на колени и успела поймать младенца. Потом она рванула назад, к Элли.

В тот самый момент, когда Алиса ударила мясника в живот остроносой туфлей, чары рассеялись. Я снова был свободен и мог самостоятельно двигать конечностями. Мог шевельнуться. Или напасть.

Рыло согнулся почти пополам, но быстро выпрямился. Несмотря на то что он выронил ребенка, в другой руке у него по-прежнему был нож. Я увидел это, когда Рыло двинулся ко мне. Мясник немного хромал и пошатывался – может, он был неуклюжимили это были последствия удара Алисы.

Когда я освободился от чар, во мне поднялась целая буря чувств: скорбь по Джеку, страх за ребенка Элли, злая досада на то, что это случилось с моей семьей. И в ту минуту я осознал, что был рожден стать ведьмаком. Самым лучшим ведьмаком в мире. Я могу – и стану. Мама будет гордиться мной.

Я быстро засунул руки в карманы штанов и набрал полные кулаки того, что там лежало. Потом метнул пригоршни в Рыло: из правой руки – белую, из левой – черную. Они слились в одно черно-белое облако и осыпали голову и плечи мясника.

Соль и железо – смесь, которая помогает справиться с домовыми. Железо высасывает силу, соль сжигает домового. Железные опилки с ведра и соль из кухни. Оставалось надеяться, что на ведьму это тоже подействует.

Наверное, если бросить такую смесь в лицо, кому угодно будет худо: по меньшей мере начнешь кашлять и плеваться. Но с Рылом случилось нечто похуже. Сначала он разжал кулаки, и нож упал на землю. Потом мясник закатил глаза и медленно повалился на колени, сильно ударился лбом о землю, чуть не свернув шею.

Из его левой ноздри начало сочиться что-то густое и вязкое. Я просто стоял и смотрел, не в силах пошевелиться. Мамаша Малкин медленно вытекала из его носа, булькая и пузырясь, постепенно принимая знакомые очертания. Да, это была она. Но что-то изменилось.