Ученик ведьмы

— Это Путевая Линия, иначе — Линия Силы, — промолвила Бирна. — Всюду тянутся они, от священных холмов до каменных кругов, от могильных курганов до чистых источников. В древние смутные времена в обоих мирах безопасный путь пролегал только вдоль этих линий. Мы, конечно, уже много столетий не прибегали к загадочным древним силам, что таятся в Путевых Линиях и каменных кругах. Но когда нуждаешься в убежище, Линии Силы тебя не обманут. Помни это, а еще помни, что чем выше, тем безопасней. Обнаружить Путевую Линию можно с помощью маятника. Помнишь, как мы по качанию маятника отыскивали спрятанные вещи, металлы и тому подобное? На перекрестье двух линий безопасное… — Бирна запнулась, вдруг отчего-то задохнувшись. — Помни… высота… это безопасность, чем… выше, тем… безопасней… Низины… — задыхаясь, она обшаривала диким взором пустынный осенний пейзаж, — низины… и темнота… таится зло… — Бирна схватилась за горло, тяжело, с присвистом дыша. Губы ее странно посинели.

— Бирна, что стряслось? — Ивар поддержал пошатнувшуюся старуху.

— Сила… зло… — прохрипела она и двинулась, ковыляя, к стоячему камню ярдах в пятидесяти ниже по склону. — Хотят заполучить тебя… Беги… Танцуй в круге… сосредоточься… Три раза… или девять… раз. — Голос Бирны сорвался, колени подогнулись, как ни силился Ивар удержать ее. Старуха схватилась за грудь, гримаса боли исказила ее лицо.

— Бирна, что мне делать?

Вместо ответа она, сипло дыша, шарила в своей сумке. Ивар выхватил ее и вывернул содержимое на траву. Бирна рылась в мешочках и склянках и наконец отыскала скляночку синего стекла. Вид ее посиневшего лица приводил Ивара в ужас; казалось, каждый ее сиплый, надсадный вздох может стать последним. Пальцы Бирны сплелись с его пальцами в отчаянной попытке выдернуть пробку из синей склянки.

Ивар мельком глянул вверх — и ему почудился человек в черном плаще, стоящий над зарубкой, на вершине холма; воздев руки, он потрясал стиснутыми кулаками, явно творя заклятие. Только миг и длилось наваждение; Бирна вдруг выдернула пробку и — раз, два! — плеснула содержимое склянки в каждый глаз Ивара. Ивар взвыл от жгучей боли:

— Бирна! Как же я тебе помогу, если ничего не вижу?! Да что же это такое? Падаю!..

Затем чувство падения исчезло, и Ивар ожесточенно тер глаза тыльной стороной ладони, пока зрение не вернулось к нему, хотя слезы все еще застилали глаза. Он по-прежнему стоял на коленях рядом с Бирной, но ее хриплое дыхание стихло. Ивар глянул на нее — и сердце у него замерло. Зловещая синева исчезла с ее лица, и непривычная бледность кожи сменила привычный медно-красный загар. Широко распахнутые глаза глядели в небо, и слабая улыбка чуть тронула губы, придавая всему лицу выражение изумленной радости. Ивар ощупал ее запястья и горло, но пульса не ощутил. Бирна была мертва.

Опустошенный, Ивар молча опустился на землю и застыл — он был так потрясен, что не мог двинуться с места. Миг спустя луч солнца коснулся бледного лица Бирны, и вдруг черты ее на глазах у Ивара начали таять и исчезать. Он протянул руку, пытаясь как-то остановить это противоестественное действо, лишавшее его даже мертвой Бирны, — но рука стиснула пустой плащ. Тело Бирны и все ее существо исчезли бесследно.

Ивар поднялся, весь дрожа и комкая в руках тяжелый черный плащ. Что-то упало на землю у самых его ног — узкий серебряный кинжал с изукрашенной золотом рукоятью, смертоносная женская безделушка. Ивар сунул кинжал за пояс, понемногу приходя в себя. Глаза все еще жгло; моргая, он огляделся — и обмер от ужаса. Холодный ветер насквозь продувал одежду, и славная зеленая лужайка на склоне Белого Холма совершенно исчезла. Ивар стоял посреди каменного круга на вершине невысокого холма и глядел вниз, в долину, истерзанную ветрами и ледником. Ветер хлестал его в спину поверх стоячих камней и с воем обрушивался в безжизненную долину, зажатую меж двух массивных черных скал.

Ивар съежился, прячась за камнями. Все здесь было чуждо и незнакомо. Он слышал, как далеко на западе рокочет прилив — там заходило солнце, и туман угрюмо вздымался от моря. Ивар не заметил ни единого признака жилья — ни пасущихся овец, ни дымка из трубы одинокой хижины.

— Бирна! — слабым голосом позвал он. Ветер подхватил его голос и швырнул угасающий звук в бездну каменного хаоса.

Глава 3