Ученик воина

– Нет. Кажется, нет. Как можно быть уверенным?

Майлз обвел взглядом смотровую площадку под звездным куполом. Отличное место, чтобы прильнуть друг к другу… Как раз в эти минуты легкие белые руки, наверное, прикладывают холодные компрессы к рассеченной брови База. А он сидит здесь и напивается. Какая бездарная трата времени!

Фляжка меж тем продолжала кочевать от господина к слуге и обратно.

– Никогда нельзя быть уверенным, – повторил Ботари. – А у нее все должно быть правильно, как положено. Вы понимаете меня, милорд? Неужели не понимаете?

– Понимаю, конечно. Но все равно прошу – не трогайте, пожалуйста, моего инженера – он мне нужен для работы. Хорошо?

– Проклятые технари! Вечно командование их обхаживает!

Слова Ботари прозвучали эхом стародавних времен. Майлзу он почему-то всегда казался одним из последних уцелевших вояк дедовского поколения, хотя на самом деле сержант был на несколько лет младше его отца. Как бы там ни было, похоже, Ботари возвращался в нормальное – то есть, скорее, не нормальное, а обычное для него – состояние.

Сержант сполз на мягкий ковер, привалившись спиной к кушетке.

– Милорд, – заговорил он некоторое время спустя, – если я буду убит, вы должны позаботиться о ней. Чтобы все было как надо – приданое и все такое… У Элен должен быть человек, который в случае чего заменит ей папашу и возьмет на себя устройство ее судьбы. И еще подходящая сваха.

Какие старомодные у него мечты, подумал Майлз, словно в тумане.

– Я по закону – ее сеньор, – мягко напомнил он, – и позаботиться о ней – мой долг.

«Если бы я только мог исполнить этот долг так, как хочется мне!»

– Многие нынче забыли даже о понятии долга, – проговорил Ботари, – но только не потомки Форкосиганов. Они всегда об этом помнят.

– Это точно, черт побери, – подтвердил Майлз заплетающимся языком.

– М-м-м, – кивнул Ботари и сполз еще ниже. Снова повисло долгое молчание. Потом Ботари заговорил:

– Милорд, если я погибну, вы, конечно, не бросите меня здесь? А, милорд?

– Ч-ч-то? – Майлз с трудом отвлекся от составления новых созвездий. У него как раз почти получился кавалерист на коне.

– Тела убитых частенько выбрасывают прямо в космос. Адский холод… Бог не найдет меня там.

Майлз удивленно заморгал. Он никогда не замечал за сержантом склонности философствовать.

– Что это вы вдруг заговорили о смерти? Не собираетесь же вы…

– Граф обещал мне, – перебил Ботари, – что я буду похоронен у ног вашей матери, миледи Форкосиган-Сюрло. Он мне обещал. Разве он не говорил вам об этом?

– Э-э… Мы как-то ни разу не затрагивали эту тему.

– Он дал слово Форкосигана. Значит, это и ваше слово.

– Да, конечно…

Майлз, не отрываясь, смотрел на хрустальный купол. Один человек, глядя на него, думает о звездах, а другой – о пустоте между ними. Адский холод…

– Послушайте, сержант, – сказал он вдруг, – вы, как я понимаю, собрались в рай?

– Я попаду туда как верный пес миледи. Кровь смывает все грехи. Это она так сказала.

Не сводя глаз со звездного купола, он уронил флягу на ковер, потом опустил веки и захрапел. Майлз остался сидеть над ним, словно часовой – маленькая фигурка в белой пижаме, страшно одинокая среди космического мрака, в непостижимой дали от дома.

К счастью, Баз быстро оправился и уже на следующий день вернулся к работе – правда, с пластиковым воротником, фиксирующим порванные связки шеи. Теперь в присутствии Майлза он вел себя с Элен крайне предупредительно. Впрочем, за Майлзом по-прежнему тенью следовал Ботари, так что скорее всего именно этим и объяснялся подчеркнуто официальный тон Джезека.

Перво-наперво Майлз бросил все имевшиеся в его распоряжении скромные ресурсы на приведение в боевую готовность «Триумфа». Для команды было очевидно, что адмирал опасается пеллианского контрнаступления, на самом же деле он думал о другом. Это был единственный достаточно большой и достаточно быстроходный корабль, чтобы смотаться отсюда, пока не поздно. У Танга было два скачковых пилота. По крайней мере, одного из них можно было убедить – или заставить – одним махом вывезти «дендарийцев» за пределы блокированной зоны Тау Верде. Только вот, что будет потом, когда он появится на Бете в угнанном корабле, управляемом похищенным пилотом, с двумя десятками безработных наемников и целой толпой ошалевших технарей на борту? Притом ему не только нечем расплатиться с Тавом Кольхауном – денег нет даже на выплату посадочного сбора. Майлз почувствовал, что дипломатическая неприкосновенность третьего класса, которая обычно служила ему надежной ширмой, при данных обстоятельствах превращается в фиговый листок.

Он пытался помогать техникам в переброске арсенала с РГ-132, но проку от него было мало. К нему постоянно прибегали за приказами и распоряжениями, а чаще всего – за разрешением воспользоваться трофеями. Майлз подмахивал все заявки без разбора, чем вскоре заслужил репутацию крайне решительного командира. Через весьма непродолжительное время его подпись приобрела прямо-таки министерские очертания.