Ученики Ворона

— Чистая правда. — Гейнард убрал его в кошель. — Перстень нужен, а свидетели — нет. Никто не должен знать о том, что здесь случилось на самом деле, это может повредить делу. И очень сильно.

— А как же местные жители? — Я показал рукой на город, полузанесенный песком. — Они лишнего не сболтнут?

— Ни словечка, — заверил меня Гейнард. — Некому теперь в Фарузе болтать. Нет жителей — нет разговоров.

О как. Дальше можно не спрашивать. Не повезло Фарузу, он стал маленькой частью большой игры. Приблизительно такой же, как и мы сами. С той только разницей, что у жителей этого городка не было выбора, как умереть, а у нас он пока еще есть.

Интересно, Ворон знает о том, что случилось? Я хотел задать ему этот вопрос, но вот только момента подходящего так и не нашлось. Наутро он был задумчив, а потому рычал на всех, кто подворачивался ему под руку. Когда наставник в таком настроении, только полный идиот попробует с ним обсуждать что-либо.

А после мастер уселся пить вино с Равах-агой, и этот процесс затянулся до самого нашего прибытия в Бакург. К тому времени воспоминания о судьбе незадачливого Фаруза в моей памяти подстерлись, да и сама тема потеряла какую-либо ценность. Да и потом — сколько мы таких городков в ближайшем будущем спалим, причем вместе с населением? Думаю, много. Это армия их только грабит после захвата, они ребята простые. Маги же действуют куда масштабней, они уничтожают те препятствия, которые им мешают.

Отплытие в империю было назначено уже на следующий день. Ворон не желал затягивать свое пребывание в Халифатах, потому минуты свободной ни у него, ни у нас не было до самого вечера.

Мы крутились по хозяйству, паковали вещи и закупались разными полезными штуками, что в империи не найдешь, вроде восточных специй, к которым мы все привыкли.

Наставник же решал более серьезные вопросы. Он посетил дворец Сафара, где о чем-то с ним побеседовал, наведался еще в пару мест и уже совсем вечером, почти ночью, собрал нас около камина. Нам нечасто приходилось бывать в своем новом доме, но если такое случалось, то мы всегда устраивали вот такие посиделки. Они напоминали нам о том времени, когда мы безмятежно жили в замке на Вороньей горе и беды большого мира были от нас далеки.

— Что вы на меня уставились? — пробурчал наставник, поудобнее устроившись в кресле. — Ничего нового я вам не скажу. Завтра мы отправляемся обратно, и ничего хорошего нас там не ждет. Надеюсь, это все понимают?

— Речь мастера прозвучала, можно начинать жарить мясо над огнем, — потер руки Карл. — Эль, доставай вино!

— Рано, — веско произнес Ворон. — Я еще не все сказал. Кое-кто с нами не едет. Если точнее — двое из вас останутся здесь, в Халифатах. Это мое решение, и оно не оспаривается.

ГЛАВА 8

Соскучился. Все-таки я соскучился по Королевствам. Разумеется, не по ордену Истины, свежеиспеченному императору и всей той своре, что его окружает. Нет. Я соскучился по яркой весенней зелени, которая режет глаз после однообразия пейзажей Халифатов, по воздуху, напоенному ароматами цветущих садов, по харчевням с их вечным запахом пива и жареных свиных ребрышек. Только здесь, в Реторге, я понял, как этого всего мне не хватало. Правду говорят — твоя душа отдыхает только тогда, когда она дома.

Потому я и рад за Агнесс де Прюльи, которую на пару с Эмбер Альбой наставник оставил там, в Бакурге. Именно их имена он назвал тем последним вечером, когда мы сидели у огня в главной зале нашего дома.

Девушки, разумеется, жутко разозлились, услышав такую новость. Они топали ножками, изощренно сквернословили и метали молнии из глаз, но… В глубине души они обе наверняка обрадовались. Да, мы их новая семья, пройдя через то, что нам отвела судьба, невозможно не сродниться, и тем не менее нотки облегчения в их голосах слышались.

Собственно, в чем причина моей радости — там, на Юге, их дом. А у Агнесс еще и родители. А здесь, в Королевствах, — война, неизбежная зима, о которой теплолюбивая де Прюльи до сих пор вспоминает с дрожью в голосе, и возможность умереть. Так пусть они останутся там, где им хорошо.

Единственное, что мне так и осталось неясным, это то, какие именно соображения подтолкнули Ворона к подобному решению. Пожалел ли он этих двух девушек, которые, если честно, особыми талантами в деле уничтожения себе подобных так и не блеснули? Или действительно решил их оставить как своих представителей в Халифатах? Собственно, именно этот аргумент он привел в ответ на их негодующие вопли. Дескать, вот дом, за ним нужен пригляд, а то все разворуют или, того хуже, сожгут. А он денежек стоит, потом и кровью заработанных. Кровь, понятное дело, чужая, но пот то свой! Опять же Сафар должен знать, что мы уехали не навсегда, а на время, потому хотя бы пара человек из выводка Ворона должна отираться в Бакурге, создавая видимость нашего присутствия.