Ученики Ворона

— Пока я вижу только то, что вы выступаете на своей собственной стороне, — уточнил эльф. — Да, да, вы пролили кровь своих соплеменников, но это не означает того, что мы союзники. Пока все сами по себе — слуги императора Линдуса, служители короля Меллобара и вы, юные незнакомцы. Отдельно замечу, что в лесах Медона не любят тайны. Ни свои, ни чужие. Эльфы — открытый и честный народ, что бы про нас ни говорили.

— И это верно, — помолчав, подтвердил Гарольд. — Пока мы на своей собственной стороне, но хотели бы присягнуть на верность королю Меллобару. Его враги — наши враги, так уж получилось. Вместе воевать куда удобней, чем поодиночке, согласитесь, уважаемый… Прошу прощения?

— Атиль, — чуть помедлив, представился эльф. — Атиль из дома Тонно, третий сын своего отца.

Он назвал нам свое имя, и это хороший признак. Все знают, что ушастые невероятные лицемеры и лжецы, но при этом кое-какие традиции они исполняют свято. Например, никогда не называют свое имя тем, кого считают того недостойными. Или тому, кто заведомо обречен на смерть.

— Так вот, любезнейший Атиль из дома Тонно, войны выигрывают те, кто умеет заключать союзы и верно расставлять приоритеты. Король Меллобар — великий политик и великий стратег, если кто и может переломить хребет Империи, так это только он. У нас с Линдусом и его окружением свои счеты, потому мы хотим встать на сторону того, кто сможет помочь нам заплатить по ним сполна. Тем более что в ваших рядах уже есть подобные нам. Маги.

— Вы не маги, — погрозил нашему лидеру Атиль указательным пальцем правой руки. — Вы подмастерья, это сразу видно. Может, ученики последнего года перед вручением посоха: ваша работа была очень неплоха. Но не полноправные маги, меня не обманешь. Эльфы многое замечают, мы наблюдательней вашего племени. А еще мы гораздо острее чувствуем людские эмоции, для нас страх, боль, страсть — не просто слова. Мы их почти осязаем. Вот ты сейчас ведешь со мной беседу, а на сердце у тебя боль, ты переживаешь из-за смерти вон той девушки. Твоя душа плачет.

— Удивил ты меня, Монброн. Я тебя всегда бревном бесчувственным считала, — сказала Фриша. — Надо же!

— Кто был вашим наставником? — спросил вдруг эльф довольно строго. Да и вообще как-то изменился его голос, ушли из него лирические оттенки.

— Нашего учителя звали Ворон, — сухо ответил Монброн. — Он погиб год назад.

— Ты не лжешь, — кивнул Атиль. — Это хорошо. Имя вашего наставника известно в наших лесах, да и он сам несколько раз в них бывал, оказывая кое-какие услуги его величеству. Случилось это не вчера, но тем не менее. Сами знаете — еще совсем недавно люди с нами не очень-то считались, но маг Ворон был не таков, мы это помним. Вы можете пойти с нами, люди. Я беру ответственность за это решение на себя до той поры, пока не передам вас тому, кто станет вершить ваши судьбы дальше. Вам запрещено пересекать реку, которая является границей между миром людей и миром эльфов, вам запрещено удаляться от нашего отряда более чем на сотню шагов. Нарушите эти условия — заплатите за своеволие жизнью. Это ясно?

— Предельно, — ответил за всех Эль Гракх, который более всего в жизни не терпел, когда кто-то указывает ему, что делать. Только Ворону он это с рук и спускал, признав еще тогда, по приезду в Вороний замок его власть над собой. Они, пантарийцы, такие. Если перед кем склонили голову, то во всем будут этому человеку подчиняться. — А куда мы направимся, если не секрет?

— Удача на вашей стороне, — чуть помедлив, сообщил нам эльф. — Не очень далеко от этих мест расположен один из наших форпостов, где сейчас находится тот, кто рассудит, что с вами делать дальше. Моей власти на подобное решение недостаточно, а вот у него — более чем.

— А о ком речь? — уточнил Монброн немедленно, но эльф одним знаком дал понять, что сказать ему больше нечего, а другим — что нам не следует рассиживаться, а, напротив, следует вставать и следовать за ним.

— Надо Магдалену похоронить, — буркнула Эбердин. — Не бросать же ее тут прямо так?

— На это нет времени, — покачал в жесте отрицания головой Атиль. — Но вы можете взять ее с собой, а после предать тело воде. Мы своих павших воинов хороним именно так. Вода смоет кровь с ее ран, она не даст червям поглотить ее плоть и не обезобразит черты, а после унесет душу к Морю. Вы не дошли до Луанны всего ничего, еще пара часов пути, и плеск ее волн ласкал бы ваш слух. Правда, недолго, поскольку следом за ним раздался бы свист стрел.

— Выходит, нам со всех сторон повезло, — не без сарказма заметил Мартин, который помогал Карлу ловить, а если надо, то и успокаивать лошадей убитых имперцев. Часть взбудораженных произошедшим скакунов улизнула в лес, часть погибла во время боя или после него, поскольку эльфы не только людей добивали, но и бьющихся от боли животных, что, впрочем, в данном случае можно расценивать как сострадание. Но сколько-то лошадок уцелело, и теперь они нам послужат.