Ученица чародея

– Сима! Не вздумай проболтаться, что я петь умею! Я сказала, что пою чуть лучше, чем ты! – Сафира захлопала ресницами, показывая мне на сжимающего бокал Призрака, стоящего возле стола с закусками. – А еще он обещал показать своих черепашек… А я страсть как черепашек люблю… Кстати, ему котик очень понравился. Он сказал, что у котика такой домашний и родной запах, что его даже на слезу прошибло от ностальгии.

Раздались торжественные фанфары, возвещающие начало императорской свадьбы. Мама тут же забыла о клятве Гиппократа и частной медицинской практике и подошла ко мне. Она уже собралась вести меня к алтарю, где меня ждал мой супруг, как вдруг раздался голос:

– Стойте! Остановитесь!

Я сжала букет что есть силы, жалея, что не положила туда молоток на случай, если кому-то из гостей вспомнится еще какой-нибудь древний обычай. Седой старикашка в мантии звездочета пробирался сквозь толпу удивленных гостей, размахивая каким-то пожелтевшим свитком. Я вспомнила этого товарища. На прошлой церемонии он мечтал растащить меня на ингредиенты для вызова демона, а вот что он задумал на этот раз, меня явно настораживало.

– Извините, что прерываю церемонию, но… Мне очень жаль, что так получается, но, увы, вынужден сообщить неприятное известие. Давеча, перебирая древние манускрипты, я нашел один документ, подписанный двести лет тому назад Верховным чародеем. В нем сказано, что брак между Чародеем Первого круга, коим является его величество император, возможен исключительно с представительницей семей Чародеев Первого круга или Чародейкой не ниже Третьего круга! Другие невесты даже не рассматриваются! В случае, если Чародей Первого круга ослушается этого приказа, его брак признается незаконным! Уважаемая невеста, что вы можете сказать по этому поводу? Есть ли у вас в генеалогическом древе волшебники? Пусть даже не связанные с вами прямыми кровными узами?

А сказать мне было нечего. Семью не выбирают. Ну нет у меня в роду Гендальфа! И Гарри Поттером там тоже не пахнет! Я вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Моя мама побледнела и присела на стул, понимая всю очевидность ответа. Вадим вырвал из рук звездочета документ, перечитал его и молча взглянул на мага. Лучше бы я еще раз прошла полосу препятствий, даже с заездом в ад. Там меня всегда ждет банка маринованных поганок и вязаный свитер, если что…

Раздался звук падающей на каменные плиты деревяшки. Сафира от удивления уронила кота.

– Чешуя себе, новости! – прошептала она в гробовой тишине, поднимая свою давно уже не живность. Ко мне тут же подскочил журналист газеты «Вечерняя империя» и решил, пользуясь случаем, взять интервью. Пока что он писал в блокноте: «Были ли волшебники в гинекологическом древе невесты?»

Я взглянула ему через плечо, чувствуя, что читать следующий выпуск газеты буду только после лошадиной дозы успокоительного.

«Кина не будет. Электричество кончилось!» – подтвердила мои опасения совесть.

Тишина затянулась. Нужно было бы что-то сказать, а у меня язык не поворачивался соврать. А вдруг потребуют доказательства? Где я их нарисую?

– Отлично, – раздался знакомый голос. Я увидела, как Годвин, улыбаясь обольстительной улыбкой, подошел к звездочету. – Я вижу, что документ подлинный. Я лично помню, как его подписывали…

Мое сердце оборвалось. Значит, Годвин знал об этом документе. Знал и молчал.

«Дружба между мужчиной и женщиной…» – начала совесть, но я попросила ее умолкнуть и не сыпать соль на рану. Поэтому чародей был так спокоен. Нет! Это невозможно! Это какой-то страшный сон! Ущипните меня, и я проснусь!

– Но у меня к вам, уважаемый, есть один-единственный вопрос… – улыбнулся Годвин, наклоняясь к звездочету. – На каком основании вы прерываете свадьбу моей дочери?

В этот момент я поняла, что зря смеялась над индийскими фильмами, где даже слон на заднем плане приходится родственником главному герою.

– А вы, простите, кто? – поинтересовался звездочет, разглядывая Годвина.

«Не узнаю вас в гриме?» – прищурилась совесть, пытаясь поднять мне настроение.

– Я – кто? Там, где ты учился, я преподавал! – рассмеялся чародей. Небо затянуло черными свинцовыми тучами. Одинокие вспышки молний осветили испуганные лица всех присутствующих.

Звездочет опасливо взглянул на небо.

– Мое имя – Годфрид Винсент! – с достоинством произнес Годвин. – Но многие из вас помнят меня как Годвина. А тот Годвин, которого вы все знаете, это фальшивка. Мой слуга, который подменяет меня, когда мне некогда возиться с простыми смертными. И вот теперь, когда я явился на свадьбу к своей единственной дочери, с которой мы похожи как две капли воды, вы смеете усомниться в ее происхождении? Да это неуважение прежде всего ко мне как к отцу! Тут невооруженным взглядом видно портретное сходство!

– Годфрид Винсент… – прошептал звездочет, с ужасом глядя на чародея. – Неужели тот самый… А я думал, что…

Вадим закашлялся, не сводя глаз с этой сцены. Такого ужаса в его глазах я не видела никогда, даже во время моего выступления на сцене «Империовидения».