Ученица чародея

– Да, и я являюсь Чародеем Первого круга. А это, – Годвин показал рукой на меня, – моя дочь! Вопросы есть? Вопросов нет! Так что возьмите эту бумажку, уважаемый, и приберегите ее для особого случая, когда вас занесет в хвойный лес по нужде! Простите, дамы, за мой эльфийский.

Тучи моментально рассеялись. Тишина, стоящая в зале, прерывалась рыданиями моей мамы, которая до сих пор не могла поверить, что все обошлось.

– Продолжайте церемонию! – улыбнулся Годвин, беря меня за руку и подводя к алтарю. Он вручил мою руку мужу и тихо сказал: – С тебя должок, дорогой зятек… Теперь-то, после того, как я заявил об этом во всеуслышание, ты от меня просто так не отделаешься!

Джио тут же зашуршал бумажками в поисках нужной, но, как назло, он ее либо выронил от изумления, либо сунул не в тот карман.

– Джио, – прошептала я нетерпеливо, – быстрее… Сейчас еще кто-нибудь что-нибудь вспомнит… Я тебя умоляю!

– Джио, поторопись… – заметил Вадим, глядя на вспотевшего от волнения орка, перебирающего листочки. – Если ты не поторопишься, а у меня объявится еще парочка родственников, я заставлю тебя надеть деловой костюм и застегнуть рубашку на все пуговицы!

Угроза подействовала, но листочек не нашелся, поэтому Джио торжественно произнес:

– В присутствии всех собравшихся объявляю вас мужем и женой! Давайте засвидетельствуем этот брак аплодисментами! Молодые, обменяйтесь кольцами! Ура!

«Добрый вечер. Буду краток!» – вздохнула я, мысленно радуясь, что на этот раз все обошлось.

Все подняли бокалы и стали хлопать, выкрикивая поздравления.

– Хм… А почему это согласия у меня никто не спрашивал? – поинтересовалась я, готовая сказать «да» тихим и смущенным голосом. – Я даже перед зеркалом это «да» репетировала…

– А черт с ним, с твоим «да»! Я и так знаю, что ты согласна! – Мой муж наклонился ко мне и поцеловал.

– Раз, два, три… – хором стали считать все присутствующие.

– Сима, – прошептал Вадим, – я действительно люблю тебя. Такой, какая ты есть. Вредной, капризной, любой. Я люблю тебя. И мне плевать на всех. Плевать, что о нас подумают.

– Десять… Одиннадцать… – считали все присутствующие.

– А что они отсчитывают? – поинтересовалась я. – Отмеряют секунды нашего брака? Сколько, типа, протянем и не поубиваем друг друга?

– Они думают, что мы целуемся… – заметил муж. – Я поставил иллюзию. Мне просто интересно, когда им надоест?

– Сорок восемь… Сорок девять… – вяло считала толпа. Да, мы скоро побьем рекорд пятилетнего Васи и качелей в сорокоградусный мороз.

– Скажи честно, ты счастлива? – спросил меня Вадим, убирая локон с моего лица.

– Ну… Если быть откровенной… – начала я. – Да. Я счастлива… Честное слово!

– Девяносто один… Девяносто два… – мычала толпа, явно офигевая от иллюзии.

– И я счастлив. Честное слово… Не думал, что когда-нибудь встречу ту, которая за меня продаст душу дьяволу и спустится в ад. Ты мне потом все расскажешь, ладно? Мне самому интересно, что я там успел натворить… – обнял меня мой муж. – Но только не сегодня…

– Сто! – взмолилась толпа. И мы вняли ее мольбам.

Посидев за столом минут тридцать, мы заскучали от поздравлений и решили прогуляться по парку. А ведь правы те, кто говорит о том, что самая скучная роль на свадьбе выпадает жениху и невесте. Пить и целоваться. Потом снова пить и снова целоваться. Пока наша иллюзия исправно пила и целовалась, мы медленно шли по аллее, болтая о всякой чепухе.

Мы почти дошли до фонтана, но тут же Вадим прижал палец к моему рту и глазами показал на пару, которая мило беседовала, сидя на парапете. Мы спрятались за деревом и прислушались.

– Вы знаете… Я всегда уважал целителей… Но после того, как вы сказали, что каждый день ездите на работу на автобусе, я признаю, что вы самая мужественная женщина из всех, кого я знаю… Такое не каждый выдержит…

– Ой, что вы… Я до сих пор не могу прийти в себя после того, как тот старичок достал бумажку. Я думала, что у меня сердце разорвется…

– Не переживайте… Я бы не допустил такого… Кстати, у меня сердце пошаливает… Когда вы рядом, то оно начинает стучать так бешено…

– Это… это… аритмия…

– Это самая приятная… аритмия, которая была у меня в жизни! Так-с… Нас тут кто-то подслушивает, прикрываясь иллюзией в надежде, что я их не увижу! Выходите, не стесняйтесь! – громко произнес Годвин, обращаясь явно к нам.

Нам пришлось выйти из своего убежища и с видом кающихся грешников подойти к фонтану.

– Сима! Я так счастлива за тебя! А твой друг Годвин – просто чудесный человек! Правда, он болен… – сказала мама, с сочувствием глядя на чародея. Не помню, чтобы он жаловался на здоровье…

«Я – самый больной в мире человек!» – заметила совесть голосом толстячка с пропеллером.

«Свершилось чудо! Друг спас жизнь другу!» – вздохнула я, глядя на коварную улыбку мага.

– Да… Я очень болен… Мне нужен постоянный уход… У меня… Как вы сказали? – тихим шепотом умирающего спросил Годвин, глядя на мою маму.

– Стенокардия и, возможно, гастрит… Насчет ревматизма я не уверена, но… – запнулась мама, а потом смущенно произнесла: – Ну что мы здесь сидим? Пойдемте к гостям!