Ученица рыцаря

Не восторженное молодое чувство, какое способны испытывать мальчишки. Их сердца бьются в унисон с миром, они открыты для всего нового.

Эктор же, казалось, давно пережил это.

Можно даже сказать – перерос.

Переболел, отгоревал и отплакал свое после смерти Ады и Вариана. Закрыл все, что мог, утонул в работе и мести, думал, что не нужно ему больше ничего. Душа не требовала.

Она не рвалась к кому-то, не чувствовала близости и единства.

Не нуждалась, наверное. Его душа спокойно чувствовала себя в одиночестве, без излишних потрясений. Все, что ее интересовало, – выследить ведьму, схватить, наказать! Заставить мучаться и испытать все то, что пережили его жена и сын.

И, казалось бы, в каком-то смысле его месть осуществилась.

Чародейка оказалась в мире, где магии не было. Беспомощная, в чужом теле.

Эктор не убил ее, никогда бы уже не смог посмотреть в глаза и увидеть в них страх и осознание, что все, игры закончились. Впереди ждет только расплата и забвение.

Он не обсуждал это с Сашей, но когда она появилась на кладбище, Эктор просил у жены прощения. За то, что так и не отомстил толком, что упустил этот шанс, что просмотрел очевидное.

Он чувствовал, что Ада была там в этот момент.

Стояла рядом, склонив голову так, чтобы касаться щекой его плеча, – как всегда делала раньше, когда о чем-то раздумывала.

– Жаль, конечно, – шептала Ада. – Я бы хотела знать, что она мертва, но ничего здесь не изменишь. Никто не сможет вернуть ее в наш мир. Никто не отправится туда, чтобы довести дело до конца. Может, это судьба? Эриса любит говорить о судьбе.

– Судьба, что мне выпало учить “тело” врага?

– А разве нет? – Ада улыбнулась. 

Точнее, Эктор представил, что в этот момент она непременно бы улыбнулась. Дерзко, открыто, как умела только она одна.

– Может, Единый так пытался до тебя достучаться, ведь ты все эти годы совсем не думал о себе. Ты таял, Эктор. У людей так мало времени. Помнишь, что всегда говорил мой отец?

– Люди живут слишком быстро. 

– Именно. И еще быстрее они сгорают, когда в их сердцах ненависть.

Мужчина раздраженно передернул плечами.

– Ты бы на моем месте поступила бы точно так же, – не успел он договорить, как тихий смех Ады заставил его умолкнуть. 

– Я бы действовала еще жестче! Но когда ты переступаешь грань, то смотришь на все иначе.

Эктор закрыл глаза, а ветер коснулся его щеки и растрепал волосы.

Воспоминания отступили, смазались и растворились в темноте комнаты и тихом дыхании друга рядом. Ничто не нарушало окружающую тишину.

Осторожно сев, Эктор спустил ноги на пол и уставился в окно. Хотелось распахнуть створки и вдохнуть полной грудью, успокоить сердце. Оно билось тяжело и надрывно, гнало по венам раскаленную густую кровь.

На лбу выступила испарина, а во рту пересохло так сильно, что мужчина сразу же потянулся к кувшину на тумбочке и осушил его наполовину в три глотка.

– Да что же такое, – тихонько выругавшись, Эктор легко встал на ноги и пересек комнату из угла в угол. Двигался он бесшумно, точно кот на охоте, – только бы не потревожить сон Ритера. Друг мог проснуться так же неожиданно, как и уснуть, а объяснять причину своего волнения Эктор был не готов.

Только не сейчас.

Впрочем уж кто-кто, а Ритер бы осуждать его не стал.

Несколько минут мужчина расхаживал по комнате и не мог найти себе места. Присаживался на кровать и снова вскакивал, подходил к окну. Когда он его открыл, легкие занавески качнулись от порыва ночного ветра, но даже эта прохлада не остудила ни мышцы, ни голову.

В лицо прилетела пригоршня пыли и цветочных лепестков, а Эктор и этого не заметил. Только отмахнулся раздраженно, смахнул с плеча несколько пылинок, а через мгновение понял, что стоит у двери в комнату девушек.

Зачем только ее поцеловал?

Растравил себя. Разбередил.

Да и Саша хороша! Так искренне отвечала.

И Эктор не мог сказать, разозлило это его или обрадовало.