Ученица царя обезьян

Призрак покраснел от ярости, его глаза налились чёрным. Он взмахнул рукой, и блондинка заметила намотанную на запястье призрака старую, пожелтевшую от времени, полуистлевшую верёвку.

– Вы можете смеяться, пока живы. Но последним будет мой смех. Я умер, и вы умрёте. Я помогу вам. Я научу вас…

Девушка поднялась на ноги, стараясь подобраться поближе к учителю.

– Кстати, а как ты умер? – спросил царь обезьян, делая небольшой шаг к двери.

– Я повесился, глупая обезьяна. Но тебе это никак не поможет, – оскалив белоснежные клыки, ответил Лю Гуй. – Призрака нельзя убить второй раз, а вот я могу лишить вас жизни…

– Это и так ясно, пустоголовый мертвец! Стал бы ты таскать с собой эту гнилую верёвку, если бы умертвил свою плоть, объевшись белладонны, словно жалкий чиновник, алчущий самого краткого пути к просветлению, а находящий смерть и вечное блуждание по лабиринтам Диюя, утопившись в смрадном болотце где-нибудь на окраине леса или вспоров своё тощее безволосое брюхо грязным тупым ножом для разделки рыбы, лезвие которого давно не очищали от тухлых щучьих потрохов?

– Блин! Укун! Ты опять?! – возмутилась Ольга, прикрывая рот. – Постоянно ты про какие-то вонючие гадости говоришь! Слушать противно!

– Хорошо, давай послушаем Лю Гуя. Уверен, история его самоубийства куда более интересна и поучительна…

– Вы действительно хотите это знать? – неуверенно спросил призрак. – Хорошо, вы сами так сказали. Я расскажу вам! Но это вас всё равно не спасёт!

– Да мы поняли, поняли, мы все умрём. Давай уже жги, – подбодрила его Ольга, озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее.

За спиной царя обезьян она чувствовала себя гораздо увереннее, разве что глубокие царапины на шее неприятно пощипывало. Но кровь перестала идти, вот что главное. А тем временем глаза призрака посветлели, на лбу появились бороздки страдальческих морщин. И начал он издалека…

– Прекрасная Дунь Янь была дочерью мельника. Её кожа была белее муки, так что, когда она выходила на крыльцо ночью, луна скрывалась за тучами, не смея соперничать с её совершенной белизной. Волосы её были так черны, что даже самая чёрная ночь бледнела, не смея слиться в экстазе восторга с этой совершенной чернотой…

– Похоже, это он надолго, – держась за горло, хрипло шепнула Ольга китайцу. – А зачем нам вообще нужна эта информация?

– О, она нам совершенно не нужна, женщина, – так же тихо прошептал в ответ Сунь Укун. – Но мы ведь никак не можем его убить. И сейчас у нас есть лишь два варианта: или он болтает, или он душит нас по очереди своей паршивой верёвкой. Но, быть может, ты бы желала второй вариант?

– Нет уж, спасибо. Давай лучше слушать про Дунь Янь…

– …Но злобный мельник и в этот раз разгадал наш тайный сговор с драгоценной Дунь Янь. Он запер её на мельнице до утра. А утром её уже поджидало красное шёлковое платье и свадебные колокольчики, которые звенели и звенели, заглушая её хрустальный плач, и следующей ночью она возлегла в постель старого чиновника, похожего на толстую морщинистую жабу! Напрасно я передавал ей записки, умоляя бежать со мной.

– Я бы с ним нипочём не бежала.

– Так и она тоже…

– …Благочестивая Дунь Янь не стала противиться воле отца и своему тяжкому пути, предпочтя навсегда остаться в шикарном дворце, в объятиях своего законного мужа, осыпаемая шелками, жемчугами, изысканными кушаньями, навсегда позабыв нужду и отчаяние. О-о, моя несчастная возлюбленная…

– Несчастная?.. – шёпотом уточнила блондинка у наставника.

– Да чтоб я так жил!

Меж тем призрак начал заламывать руки от волнения, и по его бледным щекам потекли такие же призрачные ручьи слёз.

– А что же оставалось делать мне, несчастному влюблённому с разбитым сердцем?! В одну из ночей, ведомый тоской, я пришёл к той самой мельнице, где ещё совсем недавно обнимал мою прекрасную Дунь Янь. И понял, что не могу стоять под этим небом, не вдыхая запах её чёрных волос. А другого неба нет на свете!

– Зато девушек полным полно. У вас в Китае вообще перенаселение.

– Аолия, не так громко. Пусть дорасскажет…

– И тогда я поднялся на мельницу, желая сброситься вниз, чтобы разбить свою боль о камни, но увидел прохудившийся мешок, а рядом вот эту самую верёвку, которой он, должно быть, когда-то был связан. Что ж, если это – мой путь, то и я не откажусь от него, как не отказалась от своего пути несчастная Дунь Янь. Я перекинул верёвку через балку, продел голову в петлю и… – Призрак задержал дыхание, вытирая слёзы рукавами. – О, как я умолял Будду, чтобы в это же время моя любимая Дунь Янь умертвила себя в доме своего мерзкого мужа и мы вновь воссоединились, став духами! Но нет, она не сделала этого…

Лю Гуй зарыдал, упав на колени, и через несколько секунд начал биться головой об пол. Сунь Укун сунул посох в ухо, взял блондинку за руку и тихо потянул за собой. Ей не нужно было ничего объяснять, она схватила с вешалки свою одежду и сумку, вслед за китайцем выбежала из аудитории, и они рванули по длинному коридору. Призраку уже было не до них, он страдал…