Ученица (Училка 2)

Но вот Шуля перегнул палку - слишком резко дернул рукой или еще что произошло. Прямо в глаза посветил Андрею Викторовичу. Тот зажмурился и резко встал. Тут же возникла тишина в классе, но не обычная, а само собой, выжидающая - как обычно.

Что же он скажет? Заорет или нет?

Отодвинул стул и обходит первую парту, идет между рядом от окна и средним, глядя на Шулю.

- Как же стереть с твоего лица эту наглую ухмылку?

- А? - Шуля продолжал лыбиться. У Плотникова невозмутимое лицо, Андраник и Кася тоже непроницаемы.

- Фонарик убери в портфель.

- У меня нет портфеля, - ухмыльнулся Шуля. - Зачем он?

- Ну пакет, мешок или что у тебя там.

- А чего я должен его убирать?

Андрей Викторович подошел к парте, протянул руку, чтоб забрать фонарик, но получилось так, что с Шулей они его схватили одновременно.

- Эй, отдайте! Это подарок, вы не имеете права! - голос Шули звучал фальшиво. Андрей Викторович выкрутил хулигану руку, вырвал фонарик. Потом подошел к окну, дернул на себя раму и швырнул черную трубку вниз.

- Можешь валить за ним. Еще есть желающие прогуляться? Давайте сразу свои подарки.

Шуля пробормотал неразборчивое ругательство, потирая кисть. Андрей Викторович развернулся: - Плотников, ну? Тебе ж темно, поэтому светишь? Не хочешь на улицу сгонять?

- Да нет, мне светло.

- Еще раз включишь, я его тебе в глотку засуну. Понял?

- Зачем же так грубо? - хмыкнул Плотников. - Понял.

- Вы ему в задницу засуньте его лучше, - засмеялся Шуля. - Он по этим делам спец.

- Да пошел ты! - захихикал Плотников. Вол, Проханов и еще несколько человек нестройно засмеялись. Атмосфера чуть разрядилась, историк вернулся за стол. Увидел поднятую руку Уфимцевой, кивнул ей:

- Да?

- Можно окно закрыть, Андрей Викторович? - девочка поежилась. В оставленное нараспашку окно врывался ветер, дергая пыльный тюль. - Дует.

- Да, конечно.

Раздался стук. В класс заглянула девочка небольшого роста: - Давыдов! Есть Давыдов?

- Турка, тебя что ли, - сказал Алик. Турка поднялся из-за парты, нахмурившись. На него никто не обратил внимание, так как продолжалось обычное для урока истории (или обществознания) веселье. Девчонку он эту видел, она из десятого класса, но роста маленького, рыжая, лицо милое - ее называли Полторашка.

- Да, что там? - спросил у нее Турка.

Она поморщилась и поманила его в коридор. Он вышел, заинтригованный.

- Шумно просто, - пояснила Полторашка и понизила голос: - Слушай, тебя директор вызывает. Не знаю, зачем, но возле школы стоит “бобик”. Ты что-то натворил?

- Нет. - Турка сглотнул слюну.

Они пошли по коридору. Полторашка семенила, подол складчатой юбки подпрыгивал в такт шагам. В глаза Турке бросились черные следы, которые некоторые ребята оставляли, чиркая кроссами по стенам, паркету. Сердце у Турки застучало, вспотели подмышки, чуть пересохло горло. Хотя он уже догадывался, зачем его могли вызвать. Полторашка внешне выглядела даже более встревоженной, нежели сам парень. Она довела его до кабинета, постучала дверь и услышав приглушенное “да-да”, взялась за позолоченную ручку в форме изогнутой буквы «Г». Открыв дверь, девушка заглянула:

- Можно, Сергей Львович? Давыдова привела.

- Очень даже можно. Нужно, - отозвался он. - Ты и рюкзак сразу взял? Да тебя надолго не задержат.

Турка, потоптавшись, зашел в кабинет, стаскивая сплеча рюкзак. По прошлому опыту он знал, что разговор может ой как затянуться. Полторашка тряхнула рыжими кудрями, и створка со щелчком закрылась. На столе у директора стоял горшок ярко-зеленым фикусом - самое яркое, что было в кабинете. Мебель, подоконник, полки с папками - серые, пыльные. За окном тополь махал голыми ветками.

Турка ощутил дежа вю. Точно так же он пришел в кабинет, когда Сергей Львович вызвал его для беседы по поводу вечеринки у Тулы (тогда виновница торжества подала заявление).

И точно так же сидели два человека, два старых знакомых с угрюмыми физиономиями.

- Здравствуйте, - сказал Турка и застыл, держа одной рукой рюкзак. Подмывало поинтересоваться, как так получается, что всякими более менее важными делами занимается именно эта парочка. Тогда - изнасилование. А что же сейчас?

Собственно, он догадывался. Но не хотел, чтоб догадки подтвердились.

- Привет, - кивнул Стриженный. Прическа у него была ровно такая же, как и несколько месяцев назад - короткий “ежик”. Нижняя челюсть тоже не изменилась - как ковш экскаватора.

В другом кресле сидел Селедка, с грязный чубом приклеенным ко лбу. Все в том же свитере, а джинсы, наверное, не стиранные с тех самых пор. Аромат директорского одеколона и освежителей воздуха смешивался с запахом шаурмы, нечищеных зубов и сигаретного дыма.

- Хотим задать несколько вопросов. В присутствии педагога, разумеется. Ты ведь не против?

- Не совсем понимаю, каких вопросов. А так, да, готов, - пожал плечами Турка. Хотя он и знал, что лучше бы разговаривать с милицией в присутствии родителей, например отца - помнил, какой скандал был в прошлый раз. Но… отцу сейчас явно не до этого.