Ученица (Училка 2)

- Нет. Не могу. Мне кажется, что если я сейчас запрусь дома, то я уже не смогу выйти, это во-первых. А во-вторых… - Турка закашлялся. - Мне кажется, как раз сейчас можно еще что-то узнать. По горячим следам.

- Узнать бы, кто такая Пеппи, - наверное, в тысячный раз повторила Аня. - Если узнаем, то найдем Лену, сто процентов. Если конечно, и ее не… Ну ты понял.

Она обсуждала произошедшее с жаром и увлеченностью, но Турка чувствовал, что ее волнует еще один вопрос, который они оба замалчивают.

- Слушай… Аня… Я уже сам не знаю… ну, насчет Лены.

- В смысле?

- Мы… Между нами…

- По-моему, ты все уже сказал. Да и я тоже. Зачем опять тему поднял?

- Потому что…

- Вообще, это не телефонный разговор. Если хочешь, приезжай завтра, например. А так - давай, мне уже пора бы учебой заняться, сколько можно трындеть.

- Ага. Ладно, - Турка откинулся на диван и уже по традиции, долго разглядывал трещинки на потолке, блуждая в лабиринте мыслей.

***

Жизнь в школе, и без того сонная, замерла. Или так казалось? Коридоры поглощали звуки, стены впитывали их, хотя безусловно, ученики наперебой обсуждали случившиеся, строили новые и новые загадочные теории.

- Это называется давление общественности, - сказал Сергей Львович, растирая виски пальцами. Обычно невозмутимый и отстраненный, сейчас он выглядел измочаленным и уставшим, как будто потерял способность противостоять обычным сложностям управленца, перестал их отталкивать и наоборот - проглотил. И сразу постарел лет на десять.

Андрей Викторович тоже не сказать, что выглядел огурцом. Мешки под глазами, небритость, щеки помятые.

- Даже несмотря на то, что осталось всего ничего до конца учебного года, вам придется написать заявление по собственному желанию. Эта шумиха… И среди родителей слухи пошли. Все из-за вызовов, допросов. Рад бы вас оставить, да не могу.

Историк спокойно изучал директора, потом протер глаза двумя пальцами.

- Я понимаю. Думаю, найдете замену.

Тут резко зазвонил телефон. Директор глянул на него так, как будто понятия не имел, что это такое. Потом моргнул и снял трубку. Лицо его совсем немного просветлело:

- Да-да, конечно! Помним, ждем. И все-таки, я попытаюсь сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, - он неестественно широко улыбался, потом улыбка потухла. - Но все-таки, я изложу вам обстановку, и быть может, вы перемените решение. У нас тут столько всего случилось, милочка. А-а… Наслышаны? Прекрасно. Ладненько, ждем вас сегодня.

Сергей Львович положил трубку и глянул на преподавателя, а тот пожал плечами. Что-то неясное было в жесте, только директор слишком уж утомился, чтоб обратить внимание на такую мелочь. Прямо за глазом просыпалась уже привычная пульсирующая боль. Иногда он засыпал пораньше, надеясь от нее избавиться, но и проснувшись поутру, все равно ощущал ее. Думал, что если не пройдет до лета, надо обязательно показаться врачу, а то вдруг опухоль.

- Ваша предшественница, так сказать. Документы не забрала, когда увольнялась, да и рекомендация ей потребовалась. Отдохнула девушка, и собирается в следующем году возобновить карьеру, как она объяснила. Сегодня подъехать хочет, может, пересечетесь с ней, обменяетесь опытом.

- Может быть.

- У вас царапина на шее, - сказал вдруг директор. Преподаватель вздрогнул и провел по шее ладонью, будто бы смахнуть хотел тонкую линию подсохшей корочки. Потом смущенно улыбнулся и сказал:

- На даче ветку пилил, яблоня исцарапала.

- А вы дачник? - удивленно спросил директор. - Никогда бы не подумал. Да и разве сейчас наступило время, чтоб подпиливать? Погода не весенняя совсем, несмотря на календарь.

- Нет, у меня ветка желоб весь погнула, водосток. Осенью поленился заняться, так вот сейчас вроде как… развеялся. Приехал, что-то поделал - на душе стало легче. Больше некому за участком следить.

На лбу историка выступил пот. Сергей Львович встал из-за стола и открыл окно в режим проветривания.

- Ладно… Доработайте уже сегодня, чего, зря ездили… Попрощайтесь с ребятами и коллективом, если есть желание. Очень жаль, что все так сложилось. Но, думаю, вы не особо расстроились из-за увольнения.

- Да нет, - ответил Андрей Викторович, смахивая капли пота и вытирая ладонь о джинсы. - Работа она и есть работа. Если не приносит удовольствия, то хотя бы деньги дает. Ну, ничего страшного, будем думать, как жить дальше, - он улыбнулся и встал. - Ну, всего доброго, спасибо за… отношение. Ваше доверие много для меня значило.

Директор кивнул, они обменялись рукопожатиями, и опять какие-то смутные догадки промелькнули в голове Сергея Львовича, когда он увидел царапину поближе. Догадки такого рода, что преподаватель кривит душой - какая там дача! Ну, он взрослый человек, и если и отдыхал с какой-нибудь горячей дамочкой и она распустила коготки в порыве страсти, то чего тут такого?

Эх, теперь опять искать кого-то, ломать голову, а боль и без того все сильнее пульсирует.

Когда дверь за историком закрылась, Сергей Львович опустился в мягкое кожаное кресло и пробормотал:

- Самому уволиться, что ли…

***