Ученые досуги Наф-Нафа

Мегаполис выявляет звериные стороны человеческой природы. Недаром именно большие города именуют «каменными джунглями», где свобода превращается в безразличие, раз все безразличны к чужому мнению. Свобода показывает агрессивную свою сторону, поскольку неограниченная воля высвобождает все скрытое под культурными и прочими оболочками. Как хорошее так и не очень. Свобода высвобождает скрытую агрессию живого существа, потому необходима жесткая власть. Если таковой нет, скажем центральной власти не до окраинных трущоб, то амбиции местных удальцов скоро организуют собственную местную власть, основанную на законах стаи.

Мегаполис гарантирует любую свободу вплоть до «абсолютной» — романтизированными носителями которой становятся бездомные, верней особая их часть: клошары или «бомжи». Лишенные дома, работы, даже имени и прошлого (они все забыли, чтобы воспоминая о «нормальной жизни» их не мучили) бродяги представляют ярчайшее проявление полной городской свободы. Им абсолютно нечего терять потому жизнь им не особо дорога. У них нет планов на будущее, даже на реальное «завтра», даже на ближайшие часы. Их не тяготит собственность, социальные и семейные обязательства, перипетии политики и экономики, культура, наука, ужасы мнимых и реальных войн, потоки информации, стрессы города. Они ко всему безразличны в том похожи на философов и стоиков во всяком случае в глазах суетных горожан.

Клошары живут случаем: подаянием, мелкой кражей. Их казино — помойка куда то выбросят недоеденный деликатес или поношенную тужурку или то тухлятину и старую газету. Их мир — мир таких же им подобных, потому невелик. Даже в крупнейшем Мегаполисе наберется не более среднего провинциального городка. Вместе же их не собирается более пары сотен.

Что немало: два — четыре на тысячу жителей Мегаполиса (разумеется, в западных Мегаполисах. В Третьем Мире таковых бывает чуть ли не до трети населения). По одному на каждый большой дом. Бомжи находят закоулки, подвалы, подземелья коммуникаций, просто тротуары. Солидные граждане морщатся при встрече с ним, иногда призывают полицию прогнать с глаз долой, но иногда являют милосердие бросив пару монеток успокаивая и очищая на день свою совесть. По большому счету бездомные необходимы «добропорядочным» как упоминание о границах свободы которые не следует переходить, и в то же время напоминание о самой Свободе: «Мы не виноваты! Это их выбор жить как им хочется, и в этом часть нашей Свободы. Мы свободны поскольку свободны они!». «Вынесенная совесть».

На другом полюсе — «управленцы»: «столица» всегда гнездится в Мегаполисе. Посередине — «атомарный субстрат». Свобода предполагает броуновское движение частиц. Пусть даже осознанное. Но в основе его все равно индивидуум-«атом» радеющий прежде всего о своем благе. Пусть жители разбиты на категории, подобно атомам: «водород», «гелий», «уран». Атомам в принципе все равно с кем вступать в электронные связи: со «своим» молекулярным весом или с «чужим». Его протоны столь дистанцированы от других атомов роем электронов что в сущности безразличны к понятию «свой-чужой». До известной степени, конечно.

«Атомарная» модель человека предоставляет его самому себе, бросая в одиночное плаванье по жизни. (Рассматривается идеальная модель). Обостряется инстинкт выживания: строительства защитных барьеров, приобретение «лат и мечей», поскольку «играть» (здесь: жить) предстоит по правилам установленным обществом. Для нормального существования в обществе человеку не так уж много надо, но норма и успех сильно разнятся. Норма есть необходимое для жизни (как известно являющееся одновременно «достаточным») делается совершено «недостаточной» для жизни в обществе. Для «нормы» необходим еще большой «социальный резерв» — независимое положение, «жировой запас» превосходства, ограждающее от растворения в хаосе других «атомов». Из атома (вроде водорода) надо превратиться в «молекулу водорода Н2», то есть в семью проживающую доме на своей земле. «Нормой» становится «успех». Простое чувство самосохранения и собственности развивается в корысть и алчность, поскольку «второй путь» превосходства — богатство.

Первый, как было сказано, власть. Но власть априори дело «избранных», то есть небольшой части общества. Хотя бюрократический аппарат можно раздувать бесконечно, все равно чиновников не может быть бесконечно много — им необходимо управляемое население. «Низы». Каждый этаж иерархической пирамиды на порядок меньше «нижнего», поэтому шансы на его занятие уменьшаются в геометрической прогрессии.

Богатым же теоретически может стать каждый. С каждой монетой отложенной в кубышку, с каждым бонусом полученной прибыли человек автоматически поднимается выше в иерархии богатств. Он может создать собственный аппарат управления и превратится в верховного властелина собственной фирмы.