Ученые досуги Наф-Нафа

Фантасмагория провинции отвечает на глубокий философский вопрос. Вопрос о смысле жизни человека. Не философскими максимами и сентенциями, но образом, укладом, самой организацией жизни. Отвечает с одной маленькой оговоркой: о смысле жизни подавляющего большинства людей, но далеко не всех. Насколько этот стиль существования является целью жизни или, наоборот, базой для дальнейших возможно весьма рискованных поисков смысла — вопрос в данном контексте излишний. Если представить идеал «просто жизни», то лучше Провинции не сыскать. Люди ограждены от стихий, от невзгод непосильного труда, от глубоких трещин цивилизации, ее «проклятых вопросов».

Провинциальные обыватели посильно трудятся, живут в достатке, строят дома, растят детей, украшают жизнь, обставляют дома, ухаживают за палисадником, следят за порядком, блюдут мораль, ходят в пивную по субботам и в церковь по воскресеньям.

Люди сами создали этот мирок. Все глобальные вопросы, вселенские амбиции не их ума дело. Они равно удалены и равно приближены ко всему, на дистанцию баланса, стойкого равновесия. Удалены от дикой природы на безопасное расстояния, но живут невдалеке от нее, чтобы не идеализировать, но знать ей цену и использовать по-хозяйски. Их не заманишь на поселение в лесу или в деревню, для них это не какое-то иное состояние жизни, но понижение в статусе. Ученье стоиков редко находит приверженцев в их среде. Их полис невелик, но самодостаточен. Уютен. Для них это и есть Город, вершина цивилизации, венец стремлений человечества.

Таким образом второе приближение к сути провинциального «man» — отсутствие всякой иной основы кроме архетипа самого человека.

Что подтверждает современное бытие. Оставляя в стороне глобализим, геополитику, столкновение религий, идеологий, цивилизаций можно увидеть, что является penctum saliens[133] современной политики. Декларируются странами «идущими в авангарде прогресса» установление повсеместной демократии и соблюдение прав человека, a priori подразумевает, что люди должны «жить в мире, достатке и благополучии». То есть в спокойствии как внутри— и внешне— государственном, социальном, в личной безопасности, в сытости, комфорте, без потрясений. Таков идеал для 99 % политиков, именно такую жизнь они обещают своим избирателям, именно этого ждут от правителей подданные. Социалиста «беднейшим слоям трудящегося населения», для либерала — «экономически активной части населения», т. е. для «среднего класса» и толстосумов. Консерватор обещает возврат в «старую, добрую, нормальную жизнь», националист — «жизнь обывателя без пришельцев». Даже «имперский государственник» и тот обещает возвысить «простого гражданина» до хозяина мира, подразумевая, что богатства мира поплывут к обывателю сами собой.

Оставшийся 1 % политиков обещает радикальной молодежи «освобождение» от диктата условностей обывательской морали, жизнь полную «кайфа, братства, приключений и секса» играя на молодежных комплексах.

Что это как не идеалы провинциального мироустройства и образа жизни? Ради их воплощения политики устраивают грязные закулисные игры, развязывают войны. А большая часть населения готово все «терпеть и прощать» своим вождям, покуда те стараются ради «мира, процветания и благоденствия». Для личного мира буржуа, личного его процветания и благоденствия. Если ради зазеркальной жизни надо бросать бомбы где-то на другом краю земли, пусть бросают, пусть забомбят дикарей обратно в каменный век лишь бы не росли цены на бензин и бананы. Ведь никто не знает сколько надо человеку для достатка. Провинциалу всегда будет не хватить еще чего-то для полного счастья, еще какой-нибудь вещи, вершка земли, еще одного благосклонного кивка начальства. Осознающий себя вечной посредственностью вечно будет выбиваться «в люди», бесконечно «повышать свой уровень жизни». И все для жизни «как все». Тихо, спокойно, сытно, уютно.

Новый Единый Мир принято считать «Большой Деревней», но вернее назвать его «Большой Провинцией», «Большим Местечком» или «Всемирной Пеорией», «Урюпинск Magna[134]» поскольку в новом мире главенствующим становится никое не деревенское а провинциальное сознание. За примерами далеко ходить не надо, достаточно взглянуть на вывески «всемирно известных фирм» вокруг. Прохладительных напитков и алкоголя, пива, сигарет, автомашин, бытовой техники, мебели, одежды всего-всего на свете. И конечно «ресторанов-закусочных», надо же так умудриться: «и вашим — и нашим», еще «хижин-дворцов» не хватает на потребу вселеско-ханжеской скромности и гордыне обывателя. Как только дело доходит до «типовых строений», всего типового как у людей, с подглядыванием за чужие занавески и в кастрюли — так речь непременно идет об отраженном сознании. Не важно что оно одинаково может изобрести мещанский коммунизм в коммунальных квартирах, или полное удовлетворение потребностей во всемирном масштабе, чтобы все курили сигареты сорта «как у людей», пили и ели в «Макдональдсах».