«Ученые» с большой дороги 2

С.К. Есть одна уловка и один из симптомов лженауки, это использование секретности.

Э.К. Вы знаете, Сергей Петрович, пару лет назад мы написали нашему президенту Владимиру Владимировичу Путину письмо от имени трех академиков Е.Б. Александрова, В.Л. Гинзбурга и Э.П. Кругликова. В письме ставился вопрос о том, что бессмысленная секретность очень вредит. Это первое. А второе, — что категорически необходима экспертиза проектов, в которые государство намерено вкладывать средства. Особенно когда проекты находятся, ну, скажем, на грани открытия новых законов. Ответа мы не получили, но у меня создалось впечатление, что лед понемногу трогается, причем в нужную сторону. Тем не менее при Министерстве обороны до сих пор существует, скажем, воинская часть № 10003, где под завесой секретности работают… колдуны.

С.К. Колдуны и шаманы — это очень древняя часть человеческой культуры. Она зародилась около ста тысяч лет назад.

Э.К. Да, но сегодня это попахивает невежеством. Честно говоря, колдуны меня мало занимают, как, впрочем, и изобрета-тели-любители. В одной из недавних передач меня свели с одним из таких умельцев, который изобрел шаровую молнию, антигравитацию, еще что-то такое, причем живет человек в деревне, никому не мешает. Это его хобби, если хотите. Когда меня попросили прокомментировать увиденное, я сказал, что лучше этим заниматься, чем водку пить.

С.К. Это верно (смеётся). Вообще-то поиск необходим.

Э.К. Хочу, чтобы меня правильно поняли. Я ничего не имею против изобретателей. Мало ли какой Кулибин среди них объявится. Я просто хотел бы обратить внимание, что сегодня не XVIII или XIX век, когда одиночки-непрофессионалы совершали значительные открытия в науке. И наука сегодня совсем не та. Она много более сложная и профессиональная. И еще есть одно важное свойство науки, о котором часто забывают, и которое я хотел бы отметить. Если открываются какие-либо новые законы, то они не должны уничтожать предыдущие.

С.К. Известно, что наука — это единое дерево.

Э.К. Совершенно верно. Я хочу закончить свою мысль. С помощью релятивистской механики Эйнштейна можно описать все законы механики Ньютона от начала до конца.

С.К. Конечно.

Э.К. Но это неудобно. Мы прекрасно обходимся законами Ньютона, к примеру, в тех случаях, когда приходится рассчитывать траектории космических кораблей, поскольку скорости малы. Когда же мы имеем дело с процессами, где скорость близка к скорости света, здесь-то и приходится применять более совершенную теорию, в которую вошла предыдущая.

С.К. Это хорошо известно.

Э.К. Да, но это в большинстве случаев отрицают лжеученые. Они камня на камне не оставляют от предыдущей науки. Это, кстати, один из критериев, как вы можете определить, есть ли тут какое-либо зерно или нет.

С.К. Это очень важное замечание. Научное здание построено крепко, и фундамент у него основательный.

Э.К. И должен сохраняться.

С.К. Не только сохраняться, но и упрочняться при каждом новом этаже, который над ним строится. В этом смысле наука удивительно взаимосвязана. Именно это самое интересное, самое неочевидное в науке. То, что это не застывшая система представлений.

Но вот противники Ваши упоминают случаи типа лысенковской агробиологии. Она насаждалась силой вопреки мнению крупнейших ученых того времени. Наш великий генетик Н.И. Вавилов заплатил за это жизнью.

Э.К. Но ведь не ученые посадили его в тюрьму, как Вы понимаете.