Ученый из Сиракуз

— Ладно, — Гай остановил спор. — Я все же попробую почитать Евклида и надеюсь, это не пойдет мне во вред. Вот про изобретателя машин Архимеда Гераклид рассказывает, что он еще и математик. Так что одно другому не мешает.

— Что-нибудь тут не так, — с сомнением покачал головой Марк. — Кстати, Гераклид, знался ли ты, когда жил в Сиракузах, с. Аполлонидом, сыном Архия?

— Не пришлось. Слышал про него, что он поклонник старинных трагедий и покровитель актера Аристона.

— А я хорошо с ним знаком, — сказал Марк. — Он как-то гостил у меня в Риме и рассказывал много интересного. Сам он потомок гаморов — первых переселенцев-коринфян, основавших Сиракузы. Он говорил, что в давние времена законы Сиракуз напоминали римские. Гаморы составляли сословие сенаторов и правили городом честно и справедливо. А потом лет двести назад чернь изгнала гаморов, и они призвали на помощь правителя Геллы Гелона, который стал тираном Сиракуз. Так пала древняя истинная республика.

— Нынешний Гиерон считается потомком того Гелона, — вставил Гай.

— Но доказательств этому нет. — Марк подоткнул развевающуюся полу тоги. — Он был простым солдатом и захватил власть с помощью войска, так же как до него Диониссий Старший и Агафокл. Вообще, по-моему, Гиерону нельзя слишком доверять. Ведь стать союзником Рима его принудил консул Маний Валерий, да и помогал он нам в войне с Карфагеном только продовольствием. А едва война закончилась, он оказал помощь Гамилькару против его взбунтовавшегося наемного войска. Так он оказался в союзе и с нами, и с Карфагеном.

— Послушай, — проговорил Гераклид, пораженный неожиданной мыслью, — ведь в начале той войны нас еще не было на свете, а сейчас нет в живых ни Гамилькара, ни Мания, ни большинства их воинов, а Гиерон живет и управляет страной!

— Ты лучше подумай о том, что будет с Сиракузами, когда он умрет, — усмехнулся Марк.

Корабль повернул к берегу, теперь волны били в борт и качка стала более утомительной. Зато впереди, подчеркивая волнистую полосу холмов, обозначилась светлая черточка приморской стены Сиракуз и над ней сам город — скопление белых и розовых пятен, покрывавших покатый мыс.

Гераклид перешел на нос корабля, наблюдая, как медленно приближается берег, как на нем появляется все больше подробностей.

Перед кораблем вырастала белая зубчатая стена Ахрадины — приморской части города, необычная, украшенная поясом узких ниш. Где-то над ней среди домов, покрывавших береговой склон, было жилище Архимеда, которое Гераклид тщетно пытался разыскать глазами.

Моряки занялись парусом, и Гераклид обернулся, наблюдая за их действиями. Его поражала слаженная работа римских мореходов. Здесь не было суеты, брани, попыток свалить свое дело на другого, к которым он привык на торговых кораблях своих соотечественников. Рею повернули вдоль корабля. Группа моряков на носу, поворачивая скрипучий ворот, опускала ее, четверо силачей на палубе подхватывали бьющееся полотно и укладывали его на настил, пока весь огромный серый парус не оказался на палубе. Тогда по команде люди бросились к бортам, разобрали сложенные там весла. И вот два десятка длинных, выкрашенных красным лопастей погрузились в волны, вводя корабль в Большую гавань города.

Перед ними лежал остров Ортигия, или просто Остров, старейшая часть Сиракуз. Он был похож на причалившую к берегу исполинскую лодку, доверху, выше белых зубчатых бортов загруженную домами, деревьями, колоннадами храмов. Тремя ярусами поднимались нарядные стены царского дворца, сложенные из цветных камней, украшенные барельефами и позолоченными решетками.

Проход между узкой оконечностью Острова и горбатым мысом Племирий вел в огромную круглую бухту. Впереди над бесчисленными кораблями, стоявшими среди гавани и у причалов, портовыми складами, домиками и садами приморского поселка Полихны, на покатом холме возвышался мраморный храм Зевса, формой и размерами напоминавший афинский Парфенон. Он поднимался над кронами дубков священной рощи, обращенный входом на восток, навстречу плывущим в Сиракузы кораблям. Правее уютно открывалась зеленая долина Анапа, из которой к городу тянулась каменная лента акведука.

Движимое ровными ударами немногих весел, судно медленно пересекало гавань. Вот уже Остров остался за спиной, и справа показалась стена города, идущая вдоль склона речной долины. Дома забирались на скат. Крыши из красной, желтоватой, бурой черепицы, гладкой и ребристой, поднимались одна над другой, разделенные листвой или полосками глухих оштукатуренных цветной глиной стен. Блеснула на солнце мраморная крыша величественного здания Совета, открылась врезанная в зеленый склон холма чаша амфитеатра.

Над театром на фоне неба вырисовывалась грандиозная бронзовая статуя Аполлона, а вдали, на гребне холма, где дома и сады сливались в пеструю неразличимую массу, белели стены и башни крепости Эвриал.