Ученый из Сиракуз

— Там все, учитель, в точности так, как ты мне описывал. Мусейон полон жрецов науки и искусства, истинных и мнимых. Но даже у истинных столько сил уходит на интриги и хлопоты по поводу увеличения жалованья, что не знаю, много ли их остается для служения музам! Я, правда, благодаря твоей рекомендации находился под покровительством Эратосфена, и меня это не касалось.

Эратосфен передает привет. Я привез от него тебе в подарок одну математическую книгу о простых числах, другую по географии об измерении радиуса Земли. Вообще в Александрии тебя помнят. Очень все увлекались твоей книгой с расчетом числа песчинок, которыми можно было бы набить вселенную.

— Она доступна, потому и увлекались, — сказал Архимед. — Там ведь, по сути дела, одни умножения. Я написал ее, чтобы показать в действии свою новую систему записи очень больших чисел. Они-то и поражают читателей. А как восприняли «Плавающие тела»? Досифей осуждал меня в письме за отход от геометрии.

— Да, он называл твою книгу математической игрушкой. Я, признаться, и сам не совсем понял ее суть.

— Что же тебя смутило?

— Ну, во-первых, тема. Ведь такие вещи, как вес и текучесть, не относятся к математическим сущностям. И потом построение — твоя посылка произвольна, а ты обращаешься с ней как с аксиомой.

— Недалеко же ты ушел от Досифея, — усмехнулся Архимед и встал. — Устраивайся, отдохни. Не наедайся особенно, скоро ужин. Собирался прийти Зоипп, так что отметим твое возвращение маленьким пиром.

_____

Архимед, перестроивший чуть не все укрепления Сиракуз, не тронул старого дома, который перешел к нему от отца. Дом был сложен из белого камня. Его глухая наружная стена с широкой двустворчатой дверью когда-то смыкалась со стенами домов, стоявших рядом. Но Фидий купил несколько соседних участков и на месте снесенных построек разбил небольшой сад.

Дверь с улицы вела через тамбур в крошечный внутренний дворик, куда смотрели окна большинства комнат. Сейчас многие помещения дома пустовали, Архимед жил в нем один с немногочисленной прислугой. Каменная лесенка слева от входа шла на галерею второго этажа. Напротив располагалась дверь парадной комнаты для встреч с друзьями — андрона, размещавшейся в правой одноэтажной постройке. Тут же был широкий проход в сад. Пологая двускатная крыша торцевой части дома с нарядным фронтоном опиралась на пару стройных колонн и выступала вперед, образуя перед входом широкую затененную нишу — пастаду. Как в большинстве греческих домов, она была обращена на юг, позволяя низкому зимнему солнцу проникать в торцевые помещения, но защищая их летом от знойных отвесных лучей.

Гераклид разместился в угловой комнате второго этажа. Три ее небольших окна были забраны узорными решетками из обожженной глины. Дом стоял в Ахрадине, старой части города, которая была отделена от остальных районов собственной стеной, построенной больше двухсот лет назад при первом Гиероне.

Из боковых окон, выходивших к морю, Гераклид видел деревья сада, крытый черепицей забор, спускающиеся по склону дома соседей с такими же двориками и навесами, и за ними широкую мощеную площадь, примыкавшую к крепостной стене. Издали стена казалась игрушечной, но Гераклид хорошо различал два яруса ниш и ровный ряд прямоугольных зубцов, ярко белевших на темном фоне воды. Прямо напротив Гераклидовых окон из стены выступала массивная башня, которая называлась Львиной — по фигурам львов, изображенным по сторонам ее широкого входа. В башне помещался знаменитый подъемник — первая из построенных Архимедом машин.

Из торцевого окна, выходившего под навес пастады, был виден овал Большой гавани и правее ее на холме — храм Зевса, напоминавший Гераклиду об афинском акрополе.

Обстановка комнаты была простой — широкая деревянная кровать, стол с двумя стульями, небольшой ларь для вещей. В углу стояла высокая старинная ваза, красная с черным рисунком, изображавшим бой Геракла с Антеем.

_____

Гераклид надел тонкий вышитый хитон, обернулся светло-оранжевым гиматием^[6] и спустился вниз. В конце дворика Архимед встречал окруженного слугами Зоиппа. Муж Гераклии, младшей дочери царя, был толст, лыс и невелик ростом. Но его добрые, чуть сощуренные глаза и дружелюбная улыбка полных ярких губ сразу располагали к нему.

— Вот и Одиссей наш вернулся! — воскликнул Зоипп. — Ну-ка дай взглянуть на тебя… — Зоипп принялся с беспокойством разглядывать Гераклида. — Так, нос как будто в порядке, уши…

— В чем дело? — не выдержал тот.

— Слава богам, все хорошо! Я боялся, что ты хрюкнешь. Мало ли какая Цирцея могла поймать тебя в сети во время странствий!

Тревога и облегчение были разыграны Зоиппом с такой непосредственностью, что Архимед и Гераклид расхохотались.

— Хочу похвастать своим новым приобретением, — сказал Зоипп и позвал: — Ну-ка, Парис, подойди сюда!

Появился мальчик, круглолицый, с черными кудрявыми волосами, маленьким ртом и огромными темными глазами, спокойно глядевшими из-под длинных ресниц.