Учеръьёсы Сугона

К сожалению, осуществление программы застопорилось на пункте номер 1 на пятый день Независимости из-за начавшихся боевых действий с другими регионами бывшего СЗФОбРФ. Якобы, те позарились на карельский лес. Именно это, уверял по сей день из эмиграции в Таллллиннне открывший там газету политический эмигрант Косоротененннн, не позволило карелам зажить по-европейски за сто дней. В противном случае Карелия бы давно уже перевезла в Кондопогу или Пьеррадаптьёвск (бывший Петрозаводск) статую знаменитого на весь мир писающего мальчугана. Об этом переезде мечтал весь коллектив дома-музея историка Дiмитриева! Попка этого мальчика, уверяла Инесса Бло, сияла бы настоящим украшением спальни нашего великого земляка, уроженца Карелии, ученого с мировым именем, принявшего мученическую смерть в лагерях бывшей Российской Федерации за национал-освободительную борьбу. Её, увы, историк проиграл, когда палачи режима вынюхали тайник, где Дмитриев прятал секретные документы, разоблачающие миф о том, что «русские и жители СЗФО РФ один народ». По случайному стечению обстоятельств тайник располагался в том месте на теле приемной дочери, которое позволило пропагандистам Москвы начать облыжную кампанию очернения Дiмитриева, обвинив того в педофилии. « Спрашивается, какой педофил станет прятать важные материалы в девичьей вагине», спрашивала гневно Аля Грач.

Аля работала до войны директоркой клуба «Агрикалчурал.карел», точки сборки интеллектуалов Петрозаводска и рассадника свободомыслия и сальмонелеза (последнее - из-за туриста англичанина, обблевавшегося в туалете заведения после строганины из собаки). В клубе молодые карелы учились проращивать овес в горшках на подоконнике, чтобы увеличить зону зеленого пространства и импрувить амелиорацию урбанистической зоны Петрика, как называли город молодые горожане. Портрет Али висел на стене в баре, и, кажется, посетители заметили его только сейчас.

- Это еще что за pissdа?! - рявкнул Борода, кивнув на стену, и бросив на поднос куну и, на чаевые, пару румынских банов.

Волнуясь, Иван объяснил, хотя уже увидал, что Борода с приятелями слушает только лишь для проформы. И вот это плохой знак... Ищут доebat’sea, подумал грустно Иван.

… Отношения карело-кандапожцев с мурманскими соседями сложились напряженными. После быстрого поражения Карелии мурманчано-архангельцы и поморы с ижорянами не оккупировали край надолго. Простояв два месяца, они ушли, навязав Петрику подписание унизительного договора о вхождении в бывшую СЗФОбРФ. Поэтому формально Иван и его клиенты не были сейчас побежденным и победителями, напротив. Государственная пропаганда педалировала тему примирения и согласия, рождения в огне и трубах славы новой нации и прочие фокусы, заимствованные из учебников истории США, канувших на дно Атлантики. Именно поэтому то из Мурманска, то из Архангельска, а иногда и из Северодвинска и Санкт-Ленинграда, в Карелию приезжали группы туристов. Цель турнаправления - познакомиться с культурой братского карельского народа, война с которым началась по недоразумению, спровоцированная, конечно же, Москвой. Единственное, что подверглось репрессиям - Музей Кандапожского Языка, который язык нашли слишком похожим на русский и потому не исключили влияния недоброжелательного московитского соседа. Так Иван остался без работы, хоть и не по своей вине. Ведь он предупреждал, что кандапожский язык находится лишь в ранней стадии своего Возрождения и его исследователям еще предстоит, по сути, создать язык заново, как сделали с ивритом, например. Ну, а на транзитный период придется довольствоваться языком-оккупантом, русским, так похожим на народный (но не литературный!) кандапожский.

Увы, начальство Ивана не снизошло к его аргументам, и пошло на требования Архангело-Мурманска. Потому Лукин начал подрабатывать в баре, стены которого украсили портретами городских волонтёрок, внесших свой вклад в становление независимости Петрика от РФ и, увы, канувших в ходе междуусобного конфликта с мурманчано-архангельцами (поговаривали о передвижных армейских борделях): Джана Чпык. Рая Гно. Геля Фрдык. Нино Кша, Инесса Блык...

И, конечно, Аля Грач, основателька и администраторка Дома-музея историка Дiмитриева, где гости из тургрупп, 70 процентов расходов на поездки которых оплачивались из бюджета для стимуляции внутреннего туризма, могли ознакомиться с фотоархивом великого уроженца Петрозаводска.

- По сей день музейщики всего мира изучают поистине новаторский подход Али, разделившей музей Дiмитриева визуально и пространственно на три зоны, названные, соответственно, «Большие половые», «Малые половые», и, собственно, «Влагалище», - тараторил Иван наизусть справку.