Училка

– Нет уж, объясни!

– Тань, давай не будем… Дело молодое. Посидит и перестанет. Тебе не угодишь! То шляется по улицам, то вот теперь взаперти сидит. Все время чем-то недовольна.

– Кто бы говорил! – фыркнула мама. Звякнула ложка, что-то упало в раковину.

– Разбила, что ли?

– НЕТ!

Турка вздохнул. Лег на диван, погладил туго набитый живот. Как барабан. Прислушался и запустил руку в треники.

Сразу песня хриплоголосой Pink в голове, «U and Ur hand». Ты и твоя рука.

Представлял Конову с ее чуть приоткрытыми лепестками губ. Вспоминал прикосновение к ее выбритым подмышкам. Вспомнил, как она, сидя в школе, откидывалась назад и распускала стянутые резинкой волосы. Грудь призывно шевелилась под натянувшейся маечкой, а эти сероватые подмышки, похожие на выбритую…

«Может даже у Марии Владимировны там ТАК», – думал Турка. Он не позволял себе забыться напрочь, слушал – не идет ли кто, не стоит ли под дверью?

Любой истолкует мерные шорохи в правильном ключе.

«Когда купят комп, можно будет у Алика слить видосы…»

Скомканную бумажку Турка положил рядом с собой. Внизу все сладостно трепетало, а перед глазами дрожала разноцветная пелена.

Ты и твоя рука.

Глава 8 Дурные предчувствия

Вовка в школу не пришел, и Турка немного скучал. Вечером позвонил, но приятель не брал трубку, а на домашний Турка звонить не хотел. Мама Вована и так наверно думает, что все беды сына оттого, что начал водиться с Туркой.

– Показываю, – рычал обэжешник. – Автомат Калашникова. Кто-нибудь владеет приемами сборки-разборки?

Тишина в классе.

– Мы что, моджахеды какие-нибудь? – громко спросил Проханов. – Это они там с трех лет «калаши» собирают.

– «Калаши», Ванечка, знаешь где? В калашном ряду! – рявкнул Василий Иванович. Его называли Чапаем – по понятным причинам. Впрочем, он носил и другие прозвища. – Там и свиных рыл больше, чем у вас здесь. А это – великое оружие! Легкое, я бы даже сказал, примитивное в сборке. Научиться разбирать автомат Калашникова может кто угодно – женщины, дети. Даже инвалиды. Такие, например, как ты, Вол, – закончил Чапай, улыбаясь одними губами.

– А чо сразу я?

– Ничо. Едем дальше. Стоп! Вопросы?

– А он настоящий? А мы стрелять будем из него? – загалдели пацаны.

– Будете, конечно, будете! Достигаете восемнадцатилетнего возраста и отправляетесь в военкомат по месту прописки. Там вас определят как надо, форму выдадут… Настреляетесь вдоволь! А то ишь, стрелять они горазды, а от армии косят.

– Ну, Васи-и-илий Ив-а-аны-ыч!

– Для начала нужно понять принцип работы оружия. Ближе к Новому году устроим конкурс. Сборка-разборка на время. Самые лучшие постреляют. Идея понятна?

– Так точно! – отозвался класс хором.

Первым был русский, «библиотекарша» наставила кучу двоек. Не ушел от этой участи и Турка. Во второй половине урока было какое-то дрянное сочинение, на десять предложений. Тема: «Образ человека». Турка долго ломал голову, кого же описать. Сначала хотел Конову, потом передумал. В итоге накалякал чепуху про Вовку: особыми писательскими способностями Турка никогда и не отличался.

Тузов и компания явились к третьему уроку – к математике. Зеленые крылья доски были закрыты и измазаны меловыми отпечатками ладоней.

Дина Алексеевна десять минут рассказывала, насколько ответственное это дело, учиться в выпускном классе и сдавать «ГЭА». Именно так – «ГЭ-А». Десять минут талдычила про сложность самостоятельной работы по многочленам, ну и между делом раздавала половинки листков.

– Все убра-али с па-арт! Ручечки оставили, карандаши, а остальное – в сумочки. Мобильниками пользоваться нельзя. Если вам нужен калькулятор, то приносите маленький, отдельно. Сейчас такие продаются…

Турка сидел вместе с Русаковым. Он немного шарит в матеше. Не так, как Вовка, но все-таки. Авось на тройку получится наскрести.

Дина Алексеевна открыла половинки доски. Пять заданий, многочлены эти. Шестое со звездочкой – задача.

– Ой, много-то как, Дин Алексеевна!

– Последнее задание – на дополнительную пятерку!

– Все равно много! – завозмущались одни.

– Да заткнитесь! – заорали другие. – Время идет!

– Решаем, ребята, – подвела черту Дина Алексеевна. – У вас двадцать минут. На переменке можно задержаться.

– Спасибо! – выкрикнул Проханов.

В итоге Турка совместными с Петей усилиями решил три с половиной задания. Хоть бы не двойка! Раньше он такого чувства и вовсе не знал. Плевать, какие оценки, лишь бы побольше веселья, разогнать эту ежедневную монотонную скуку, разбавить бытие свежими, яркими красками.

Сейчас внутри будто появилась тонкая гитарная струна. И никак не хочет согреваться, постоянно ледяная. Хотя из-за оценок ли?

После матеши – технология. Под руководством Георгия Станиславовича сначала долго чертили какую-то фигню, а потом пытались выточить напильниками и выпилить лобзиками детали. В итоге только у Березина и близнецов Водовозовых получились заготовки для парусников. У остальных – какие-то обрубки с зазубринами.

– Это не пригодится в жизни! – возмущался Проханов. – Вот зачем мне вытачивать парусник? Это вообще программа третьего класса!