Училка

Детская площадка, покосившиеся, давно не крашенные лесенки, пара турников, отполированная до блеска горка. Песочница, полная собачьих «дел».

Сюда прогресс добираться что-то не очень-то спешит. По всему городу, словно черви после дождя, вылезают новенькие площадки: на пористом резиновом основании зеленого цвета – новехонькие тоннели и лесенки, переплетающиеся меж собой. А здесь все как в девяностых.

Турка обратил внимание на тонированную зеленую «шестерку». Побитая, со сколами и следами кузовных работ: тут и там проглядывают зачищенные болгаркой шрамы металла, отваливаются порыжевшие от времени куски шпатлевки. Бамперов нет, передние боковые стекла без тонировки – забрызганы грязью. Турка уже где-то видел эту машину. Разве не Валек на ней рассекает? Закадычный дружбан Шули?

– Вот, я в первом подъезде живу, – махнула рукой Мария Владимировна. – Спасибо, что проводил. Ты не обижайся, загрузила тебя книжками… Сейчас у тебя не то время, чтоб читать, наверное. Хотя некоторые книги ты просто обязан знать. Да и мозги развиваются, воображение, а вообще-то говорю же, я – сторонник новых методов обучения. Прошли те времена, когда учителя как церберы стояли над школьниками. Те, кто хочет учиться, и так будут это делать, а те, кому на роду написано…

– Давайте пройдем чуть дальше. Будто вы в последнем подъезде живете, например.

– Зачем? Прикалываешься, Давыдов?

Сейчас Турка вспомнил про Хазову. «Новые методы обучения!» Каким наивным может быть взрослый человек.

После того как они с Ритой «вышли из цветов», она прошлась как раз насчет преподавателя истории. Мол, уже вся школа обсуждает ее наряды, а взяли Марию Владимировну на работу только благодаря знакомству с завучем.

– Нет. Давайте зайдем в последний подъезд. В дальний.

Не отвечая на вопросы, Турка потащил за собой учительницу. Он кожей чувствовал на себе взгляды, пронзающие изнутри тонированные стекла «шестерки», как скользкие щупальца, с многочисленными присосками.

Придатки школы.

Металлическая дверь подъезда закрылась со щелчком, поднялась пыль, и Мария Владимировна звонко чихнула.

– И что теперь? Кого ты там увидел?

– Уроды, в «шестерке». Не хочу, чтоб они знали, где вы живете.

– Почему? Пусть знают, если интересно. Думаешь, я боюсь угроз? У них духу не хватит воплотить их в жизнь, дальше болтовни они не пойдут. Тебя ведь не задевает блеяние овец или там мычание коров? Вот примерно так же я и отношусь к их словам.

– Но вас ведь раздражает собачий лай? – после паузы спросил Турка. – Собаки редко гавкают просто так. А у них там волчья стая.

– Ты посмотри на него, а…

– Давайте поднимемся на пролет. Посмотрим, не уехали…

– С чего ты взял, что они тут меня поджидали? – В полумраке Турка видел, как трепещут учительские ресницы. Вместо ответа, он взбежал по ступенькам и поглядел в окно. Тоже слой пыли, чуть ли не в толщину стекла, мутные разводы. «Шестерка» медленно выкатывалась со двора, пуская сизо-синие выхлопы.

– Видите? Уехали сразу. В следующий раз они будут поджидать в подъезде.

– Их право, – ответила Мария Владимировна после паузы. Тон у нее чуть изменился. – Ладно, пойдем.

На чай Мария Владимировна Турку не пригласила, сослалась на то, что к ней должен кто-то прийти. И поцелуем, само собой, ученика не одарила. Попрощалась и, посмеиваясь, закрыла дверь на цепочку – по наказу Турки.

А ему было совсем не до смеха. Не верил он в совпадения. Неужели Шуля и впрямь затеял что-то эдакое? Иначе зачем ему с дружками понадобился адрес Марии Владимировны?

Турка сам не заметил, как добрался до Окраинной улицы. Постучал в окно Вовке – звонок давно уже не работал. Из соседнего двора неслось хриплое рычание пополам с детским хихиканьем. Что-то изнутри ударило в ворота, «БДУМ!», и пес залаял еще громче.

– Эй! Я тебе сейчас зад надеру, – послышался мужской голос. – Хватит кирпичи швырять! Тебе говорят, олух. Подошел сюда, Миша. Живо!

Калитка протяжно заскрипела петлями. На улицу выскользнул чумазый пацан, тот самый, который кидал каштаны в Бэтмана.

– Вернись! Потом хуже будет.

– А пошел ты, – негромко, чтоб отец не услышал, бормотнул пацан и смахнул с носа капельку. От этого грязных разводов на его рожице только прибавилось. На голове у него сидела та же самая красная кепка – с пупочкой в центре и крохотными обшитыми дырочками вокруг нее. Малой прикрыл калитку и поглядел на Турку. Ничто не дрогнуло в его взгляде, наверное, не узнал. Подошел, протянул черную ладошку:

– Даров. Есть по мелочи?

– Нету. Отвали. – Пожимать протянутую ладонь Турка не стал. Пацан обиженно зашмыгал носом. Неприятная рожа – пацан напоминал бультерьера. Маленькие глазки, похожие на изюм в «Венской» булочке, сдвинуты к вискам, тонкие губы и плоский лоб. Турка снова постучал, а потом услышал пронзительный свист. Повернул голову – малой отошел к самому углу и теперь показывал задницу, спустив штаны.

– ПОЦЕЛУ-УЙ! – проорал он. Потом мерзко захохотал и, подтянув треники, побежал прочь.

– Вот даун, – пробормотал Турка, и тут распахнулась уже Вовкина калитка.

– Здрасте, теть Ир!