Училка и бандит

Иван прикладывает карточку, и толкает дверь. А через несколько мгновений я оказываюсь сброшенной на кровать.

- Раздевайся, Василиса. Шутки закончились. Я тебя хочу.

ГЛАВА 32

Дурашливость слетает с Ивана, как шелуха с луковицы. И как футболка, отброшенная к проходу.

На короткий миг мне даже становится по-настоящему страшно. По-животному. Когда сердце на миг замирает, а затем начинает биться быстрее, разгоняя застоявшуюся кровь. И это чувство мне… нравится?

Да, черт возьми. Дикость какая. Мне нравится мой собственный страх…

- Не подходи! - говорю из упрямства, и отползаю к изголовью кровати. – Я буду кричать!

- Кричи.

Мужчина споро расправляется с одеждой: на пол летят ремень, джинсы, белье. Во все глаза смотрю на обнаженного Ивана в полной боевой готовности.

Ну и монстр!

- Ты сбрендил? – целюсь мизинцем в его член, прикусив губу. – Забирай эту штуку, и уходи. Можешь даже объявления развесить, какая я врушка – это чудовище ты в меня не засунешь…

- Заткнись, - Иван нагло дергает меня за ногу, и фиксирует бедра, между которыми вклинивается. Заводит мои руки за голову, удерживая одной ладонью. – Василиса, угомонись. Я все-равно получу то, что хочу. Ты ведь сама меня хочешь, так дышишь…

Пальцы Ивана пробегают по моей высоко вздымающейся груди, расправляясь со шнуровкой. Мерзавец потому и выбрал это платье, что оно – мечта насильника, и снять его – пара секунд.

- Это от гнева.

- Конечно, - фыркает Иван, и через секунду я лишаюсь иллюзорной защиты в виде платья. – Ты и правда врушка.

Может быть, я испытываю не только гнев, но и его тоже. Вот мужлан! Где цветы и конфеты? Где кино и рестораны?

Все не как у людей.

- Помогите! – решаюсь закричать, в красках представляя как в номер вбегает наряд ОМОНА, которому здесь неоткуда взяться.

Мужчине надоедают мои трепыхания, и он банально затыкает мне рот. Агрессивным поцелуем, от которого сносит крышу. Я планировала бороться до последнего, но гормоны берут свое: приоткрываю рот, и позволяю пить свое дыхание.

И сама упиваюсь этим чокнутым мужчиной. Наши языки сплетаются, его шершавые ладони скользят по моим бедрам, стягивая трусики. Да, долгие прелюдии не для него. А пальцы…

- Так ты меня не хочешь? – Иван отрывается от моих губ, пока ласкает влажные складочки и клитор. – О, черт, не могу больше.

Капля вредного разума еще остается во мне, и я пытаюсь свести колени, но мое сопротивление подавлено с насмешливой улыбкой. Еще бы Ивану не радоваться, а вот мне жутковато. Боречка обладает куда более скромными размерами – бита между ног у него не болтается.

- Уйди, - пинаю мужчину по бедру, лишь помогая ему еще шире раздвинуть мои бедра.

- Чувствуешь, как стоит? Ни на одну такого стояка не было, - Ваня прикусывает мою шею, и я самым позорным образом выгибаюсь на кровати навстречу его губам.

И члену, которым он меня ласкает там, где минуту назад были его пальца.

- Я на тебя заявлю, - всхлипываю, и в этот момент мужчина толкается в меня. Заполняет постепенно, не сразу – хоть за это спасибо. – Засужу, всю жизнь в тюрьме проведешь, негодяй!

- На все согласен, - стонет Иван, и замирает на мгновение, позволяя мне привыкнуть.

Подцепляет бюстгальтер, каким-то чудом еще остающийся на мне, сдвигает на талию, и расстегивает. А затем его рот накрывает мою грудь, опаляя горячим дыханием.

Меня насквозь электричество прошибает, пока мужчина вытворяет со мной все эти ужасные вещи: пальцы трут правый сосок, губы прикусывают левый, а я как кошка изгибаюсь под ним. И приподнимаю бедра, встречая толчки его члена, которые перестают быть осторожными и медленными.

- Моя развратная училка, - шепчет Иван, и когда я хочу возмутиться – целует.

Нашел способ меня затыкать, подлец. Назло прикусываю его губу, и мужчина стонет мне в рот.

- Горячая, - короткий поцелуй, и мощное движение членом на всю длину, - сладкая, - укус в шею, от которого я вскрикиваю, - держись, Василиса! И кричи!

Он приподнимает мои бедра над кроватью, и резко вдалбливается, а я… да, кричу. Мне хочется это остановить сию же секунду, а еще хочется, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Наполнена так, что, кажется, еще миллиметр – разорвал бы. Дышать нечем, жадно хватаю воздух между поцелуями, и вцепляюсь в спину мужчины ногтями – лучший метод, чтобы сбросить напряжение.

- Ааах, - вскрикиваю от особо сильного движения члена, который задел какую-то жутко чувствительную точку во мне, и почти теряю сознание.

Или теряю его от накатившей волны наслаждения, пробежавшей по всему телу: от сведенных пальцев на ногах, до затылка.

Несколько движений, и Иван содрогается на мне, и во мне А затем придавливает своим телом так, что я всерьез начинаю опасаться за свою жизнь.

- Слезь с меня!

- Позже, - лениво бормочет он, и сжимает мою грудь ладонью.

- Ты меня раздавишь! Тебе мало изнасилования, ты еще и убить меня хочешь?

Щипаю его за спину с нескрываемым наслаждением, и Иван шипит. Наконец, он скатывается с меня, и тут же садится на кровати, положив мне ладонь на живот, мешая подняться.

- Какого еще изнасилования, милая?

- Такого, которое только что было!