Училка и мажор

Молчу. И он молчит, только дышит тяжело и как-то очень громко, а я продолжаю смотреть на него, то и дело отвлекаясь на пульсирующую жилку на шее. Так и хочется провести губами…Господи, это я? Это мои мысли? Откуда взяла эта похотливая самка? А потом до мозга доходит вопрос. Хотела бы я знать, черт возьми, как оно, испытывать удовольствия от члена внутри тебя, а не от пальцев, догоняюсь потом самостоятельно.

—Боже, Рустам, да, я кончала, но от самого секса я не испытывала удовольствия, и я понятия не имею, как мне нравится, потому что мне не нравилось никогда! — выкрикиваю в лицо опешившему парню, наблюдая, как его ухмылка растягивается все шире и шире. Удовлетворенно хмыкнув.

—Ладно, малыш, я просто…черт, я охренеть как рад, что я буду первый доводить тебя до сорванного голоса раз дцать за ночь, потому что мне одного будет ой как мало, — опускается прямо перед моим лицом, переводя взгляд то на губы, то на глаза. — Когда ты злишься, мне особенно хочется опрокинуть тебя и отыметь так, чтобы единственное, что ты смогла произнести, было «еще». И чтобы кричала мое имя, когда кончала. Малыш.

Произносит, практически причмокивая от предвкушения и взирая на меня так, как обычно смотрит удав на свою добычу.

И тут мой взгляд цепляется за рваный порез внизу живота, давно заживший, но смотрится он при этом не менее страшно. Рука иррационально тянется к отметине, легко касается подушечками пальцев. Шершавая, кожица заметно розовее. Такие вещи не случается, если ты ребенком упадешь с качели, например. Даже если ты после операции. Это совсем другое…это смотрится ужасно.

Весь мой вид точно достигает апогея шока, пока я веду вниз прямо под пояс штанов, не замечая больше ничего вокруг.

—Так уж и сразу, детка, — скользит в ухо почти что игривое утверждение. Но с ноткой предупреждения. Едва заметно, но ощутимо. Мои пальцы распускают ремень, приспускают брюки, и я абсолютно не стесняясь вижу продолжение шрама. Огромный рубец толщиной в два пальцы и практически на все бедро «украшает» такую идеальную фигуру. Воздух моментально выбивается из легких, а рука опускается на кровать словно не живая. Трусы топорщатся, а я так и смотрю «туда», в отметину, которую никому бы не пожелала иметь.

—Что это? — сиплю. На глаза наворачиваются слезы. Одному Богу известно, как же больно было парню, когда это, что бы это на самом деле ни было, с ним случилось.

—Упал, очнулся, гипс, — грубо летит в ответ, а затем брюки возвращаются на место, следом и рубашка.

Становится холодно. Зябко. Рустам встает и поворачивается ко мне спиной, одеваясь спешно и довольно резкими движениями. Я молчу, он молчит. Мы словно стали чужими. Все как будто перевернулось с ног на голову.

26. Завеса тайн

ГЛАВА 26

БЕЛЫЙ

Как будто в холодную воду окунает, с головой так, чтобы захлебнуться. Один вопрос, а столько воспоминаний, впивающихся в мой мозг острыми иглами. Сам не помню, как все получилось, помню только ту душераздирающую боль, что внезапно пронзила меня. Так случается, если твоя жизнь, к которой ты так привык с декорациями под названием “Счастливая семья” вдруг заканчивается, а на самом деле этой семьи и не было никогда, так…одна видимость. И все бы ничего, если бы долбанный театр абсурда не закончилась трагедией, где одна навсегда исчезла, а второй продолжает жить и творить зло.

Вася дергается, сжимается, а я не могу себя до кучи собрать, все в голове так и крутит ту ситуацию и абсолютно глупую аварию, в которую я попал, чуть не лишившись жизни.

—Извини, мне не стоило, — тихо шепчет мне в спину, а затем слышится шуршание одежды, и вот тоненькая фигурка пытается выйти из комнаты, мой триггер. Я хватаю Васю за руку и пригвождаю к себе одним рывком. Усаживаю на колени и зарываюсь лицом в копну пушистых волос. Пару секунд отдышаться и успокоиться, она на меня действует только так, что всю жизнь бы так сидел с ней.

Мы сидим молча, и только обоюдное сбившееся дыхание между нами. Внезапно Василиса начинает гладить меня по голове, успокаивающе и так нежно, что я на мгновение отпускаю свою злость и просто наслаждаюсь моментом.

Такое же ощущение дарила мне мать, которая была светом в царстве тьмы. И всегда говорила одно и то же «будь спокоен, я люблю тебя, это самое главное».

Вася прижимается ко мне и уже увереннее обхватывает руками, и я синхронно повторяю за ней. Сильнее прижаться друг к другу просто невозможно. Слова сами льются из меня.