Училка и мажор (СИ)

В голове то и дело пролетают мысли, что там точно могут стоять Беловы. И что тогда? Ладошки леденеют, я не могу смотреть ему в глаза, и я сейчас точно о младшем. А чего старший решил меня испепелить — так и вообще загадка, я забыла, как меня зовут, стоило ему только глянуть на меня. Никогда не видела таких глаз, настолько проникающих в твое сознание и подчиняющих себе. Хотя нет, видела. У его сына, только у младшего они горят ярким пламенем, а у старшего тлеющие огоньки. Словно он понимает, что спешить некуда и незачем, все равно абсолютно любая ситуация решится.

Нет, у Рустама тоже есть эта особенность, но у отца она умножена на сто. Если не на тысячу. Иду по коридору и слышу его запах. Серьезно? Совсем с катушек свинтила, запах она слышит. Ненормальная! Сопли и слюни подбери, тебя из универа вышвырнуть из-за него могут, а ты о чем думаешь? Что совсем с сбрендила и что? Вот что? Целовалась с ним и полностью отдалась процессу? Серьезно?

Боже, мне даже подумать об этом страшно, вот так вот. Совсем ополоумела. Неужели это я? Я целовалась со своим студентом? Я млела в его сильных руках, поглаживающих и упорно скользящих по моей коже, сжигающих дотла.

Кошмар.

И самое плохое. Мне понравилось. Настолько, что я на мгновение отключилась от реальности. Хватит, хватит об этом думать. Ты не можешь испытывать трепет лишь только вспоминая прикосновения. Не можешь. Ты преподаватель, ты обязана вести себя как профессионал, а ведешь себя как последняя… фу, противно просто!

Это просто физика, физичка и химия, вот так вот.

Когда давно не было отношений, так бывает. Почему нет? Я же все-таки девушка в самом рассвете лет, гормоны, все дела, а тут мальчик, красивый, молодой, господи, если я продолжу эту логическую цепочку, то просто свихнусь.

Студенты в коридорах бегло осматривают меня, но мне плевать, сейчас я вообще думать ни о чем не могу, кроме как о том, что нарушила целый свод правил, и мне это понравилось. Нет. Я от этого испытала чистый восторг вперемешку с паникой. Вот так вот это можно назвать.

Отказываться от своих ощущений я не стану, и называть черное белым тоже. Все ясно как божий день: он меня влечет, понятно. Еще бы меня не влекло, если там такое тело, и весь он абсолютный ходячий тестостерон, фонтанирующий уверенностью, решительностью и силой. А через несколько десятков лет он будет совсем как его отец, и боже мой, тогда коленки еще как минимум нескольких сотен баб подвернутся при первой же встрече.

Как подвернулись мои.

Залетаю на кафедру, не глядя напихиваю все свои вещи в сумку и вылетаю прочь. Моя единственная пара закончилась так и не начавшись, а больше сегодня мне тут делать нечего. Чуть ли не галопом бегу как от проказы прочь из университета, лишь бы не столкнуться…с ним. Мне надо все обдумать и свыкнуться с новой реальностью, где я и мой студент перешли черту. И как с этим справляться, я пока не знаю.

Черт возьми, я впервые с таким сталкиваюсь, я, мать его дери, вообще ничего не понимаю, кроме как то, что не могу из-за этого потерять всю свою жизнь, к которой я шла упорным трудом, которую я себе выторговала по очень высокой цене.

Не имею права и не допущу ни единого падения. В первую очередь я буду думать о своем благополучии и безопасности. Это главное. Остальные хотелки должны отходить на второй план.

И Рустам Белов однозначно входит в их перечень.

Натягиваю на себя многочисленную одежку и выхожу через запасной выход, свято уверенная в том, что меня не достать. Вот только сильный захват на руке свидетельствует совсем о другом. Холодок проходится по коже, а и без того рваное дыхание становится надсаднее.

—Ну привет, Василиса, — хрипит в ухо слишком знакомый мне голос.

Я замираю, обледеневаю. На месте прирастаю в пол.

Не может быть, глазам своим не верю. Заледеневшие руки замирают, сжимаясь в кулаки.

—Ты… — сипло выдаю, не понимая до конца, что это реальность, а не долбанный кошмар, явившийся ко мне, чтобы запугать.

Страх тонкой плетью скользит между лопаток, заставляя содрогнуться. Боже. Я не верю, что вижу этого человека прямо здесь и сейчас. Вместо очевидного действия — бежать, я не могу и вдохнуть.

—Как жизнь молодая и зеленая? Цветешь и пахнешь, да?

—Что …ты тут делаешь? — сбивающимся голосом спрашиваю, плавно вырывая руку из цепкого захвата, но куда там. Бывший отчим тянет меня в сторону мусорок, где находится тупик, где даже в лучшие времена мало кто ходит хотя бы просто потому, что тут мало кто бывает чаще двух раз в неделю, когда этот пресловутый мусор вывозят.

Нет! Я пытаюсь вырваться, но мужчина хлестко цепляет меня и пригвождает к грязной и холодной стене. Господи, не может этого быть, просто не может.

—Не ожидала меня тут увидеть, да? Ну что ж, а я вернулся, детка, чтобы забрать свое, — лицо, усыпанное шрамами и морщинами, смотрит на меня злобно. Имеет право, наверное, еще бы, именно я и люди, близкие мне, засадили эту падаль в тюрьму на много-много лет, вот только сейчас он почему-то не там, он здесь, а рядом со мной нет никого, кто смог бы меня защитить.