Училка и мажор (СИ)

«Я люблю свою работу, я приду сюда в субботу, может даже в воскресенье, здесь я встречу день Рождения, Новый Год, Восьмое марта, ночевать здесь буду завтра. Если я не заболею, не сорвусь, не озверею, здесь я встречу все рассветы, все закаты и приветы. От работы дохнут кони, но а я бессмертный пони». Теперь я с точностью понимаю весь смысл этой незамысловатой хвалебной оды. Работы и правда в последнее время завались, я вот уже битый час сижу с одной задачкой, и только чуть-чуть приблизился к финишу.

—Черт возьми, да давай же ты уже… — мышцы спины сводит судорогой, и вот, все получается. Наконец-то, закончил! А теперь раздолье: увижу свою малышку, проведу с ней время, а то у нее запара, у меня запара, и оба мы запаренные.

Выходя из офиса, я достаю телефон, где и обнаруживаю просто феноменальное количество звонков от всех, от кого только можно. Мне не позвонил только ленивый и немой. Среди бесконечного потока уведомлений глаз выхватывает только одно «Малышка», и я быстро нажимаю «вызов», направляясь в сторону машины. Но ответа нет, звук монотонных гудов неприятно елозит по уху наждачной бумагой. Да что там случилось? Сердце холодеет, столько только подумать, почему она столько раз звонила.

Отец. Бабушка. Куча незнакомых номеров, и вот телефон вновь оживает, я с дуру беру трубку и слышу противное:

—«Политика. Инфо», как вы прокомментируете вашу связь с преподавателем? Вы давили авторитетом, или все само собой получилось? Как ваш отец отнесся к вашему увлечению? Это серьезно? Или…

Че, бл*? Это че за чухня подзаборная тут мне звонит и вещает? Так вот почему Вася звонила. Бл*, я натяну тебе глаз на задницу, Падловна. В том, что это она виновата, у меня лично сомнений никаких. Ты у меня пожалеешь, что на свет белый родилась, клянусь.

Охерев вкрай от услышанного, я пялюсь в трубку и выплевываю злобно:

—А не пошла бы ты нах*р?

И вешаю трубку. Дальнейшие звонки ставлю в режим «не беспокоить». Сразу приходит в голову залезть в интернет и по первому же запросу вижу нас с Васей под универом, ракурс как раз такой, чтобы было видно все. Тут не подкопаться, конечно. А заголовки один лучше другого, мерзость. Каждого нах*р порву на части, особенно ту суку, что сняла это. В ее абсолютной и единоличной причастности у меня никаких гребанных сомнений нет!

По спине пробегается холодок мерзкого предчувствия. Не дай бог она плачет, не дай бог. Мало никому не покажется. Сам не понимаю, как несусь сквозь оживленные улицы города домой. К себе. К матери. К Васе точно заявятся, как и ко мне, а об этой квартире мало кто знает. Моя девочка умная, точно там меня будет ждать. Да, будет. Наплевав на любые правила, я уже через четверть часа на месте, но квартира встречает меня утробной тишиной, кромешной тьмой, а телефон Васи все так же молчит.

Я несусь вниз и еду к ней через полгорода, но там тоже никого, а что дальше? А ничего дальше, я, черт возьми, хрен знает, где ее еще искать! Ромео недоделанный, бл*.

Спускаюсь вниз и усаживаюсь на лестнице, снова и снова набирая ее номер, как вдруг слышу щелчок подъездной двери, и в проеме появляется моя Вася, зареванная и убитая горем, будто бы она рыдала неделю.

—Малыш, ну ты чего? Глупости все это. Все будет хорошо, — шепчу, подрываясь с пола и притягивая к себе свою девочку, дрожащую как осиновый лист.

Всхлипывания вскрывают мне грудную клетку тупым ножом. Нет, малыш, не надо. Погружаю, ладонь в волосы и притягиваю ее ближе, подхватывая за талию. Все будет хорошо, моя девочка плакать не должна и не будет, бл* никогда!

—Тихо, тихо, все. Расскажи мне, что было. Все от начала и до конца.

—Они все знают. В университете комиссия. Я тоже попала, как и Павловна, — мертвым голосом отвечает Вася, прикрывая лицо руками. Маленькими, обветрившимися ручками, повидавшим морозный воздух снаружи.

И снова шаболда, без которой никакое дело обойтись не может.

—Причем тут эта сука? — шиплю, стараясь сдерживаться.

—Говорят, что жена проректора узнала об интрижке своего мужа с подругой. И устроила вендетту.

Ага, значит вот оно как. Узнала. Ну а так как угрожал сучке этим я, ответка прилетела быстро. Падаль. Вот только я к этому никакого отношения не имею! Мразота!

Я подхватываю малышку на руки и несу в квартиру, прижимаясь щекой к холодному лбу. Не хватало, чтобы еще заболела.

Вася дрожит, а я только сейчас понимаю, что она с мокрой головой и без шапки.

—Почему без шапки?

Меня злит ее такое отношение к собственному организму. Мне посрать на все, кроме нее, и она должна думать только о себе, а не каких-то там марамойках.

—Я на машине была.

—С кем это?

—Такси, Рустам, а шапку потеряла, я думаю. В таком состоянии, в котором я бежала с универа, чудо что я себя по дороге не потеряла.