Училка недобитая (СИ)

минут на пять, но это же традиция. А тут он, девятнадцатилетний парень, которого больше часа ждёт

очередная его пассия. Валеев не считал себя красавцем: рыжие, вечно торчащие в разные стороны

волосы, бледные веснушки на щеках, начинающие ярко гореть на обжигаемой солнцем коже.

Загорать, как все нормальные люди, он не мог, потому что тут же становился красным, как рак, а

потом мучился от жжения и с ужасом наблюдал за отслаивающейся кожицей. Его сестра, в отличие

от него, обладала прекрасно принимающей солнце кожей, да и веснушки её лицо не посетили.

Богатырским телосложением Макс не отличался, равно как и высоким ростом. Самый обычный, повыше сестры, не широкоплечий и не накачанный, но и не тощий глист костлявый. Усердное

посещение тренажёрного зала давало о себе знать: крепкий, не особо рельефный живот, сильные

руки и подтянутая фигура в общем. Недостатки его внешности с лихвой покрывало чувство юмора, природное обаяние и развитый интеллект, который он включал лишь в той компании, где его

поймут. Глупо пытаться блеснуть сообразительностью в окружении идиотов-дружков, которые

элементарно не поймут, о чём речь. С ними можно было покутить и вляпаться куда-то, а потом

буянить в отделении и получать разносы от родителей после очередного звонка им из полиции с

просьбой забрать их ненормального взрослого сыночка. А вот с сестрой и с её противным другом-

извращенцем всегда можно было развести дискуссию о чём-нибудь этаком и даже поспорить. Нет, он ещё помнил ту вечеринку пару лет назад, на которую его потащила Аня, чтобы познакомить с

каким-то замечательным человеком. Пьяная толпа, громкая музыка, хохот, визги и неожиданное

появление хозяина квартиры из ванной, шатающегося, дебильно улыбающегося и стреляющего

карими глазами в сторону Макса. Уже через десять минут офигевшего Валеева прижали к дивану, облапали в районе груди, нашёптывая почему-то на ухо: «Нюта, прелесть моя», попытались

поцеловать, но парень, придя в себя, спихнул тушку Савкина на пол и порядочно отпинал, забыв от

злости, что лежачих не бьют, а только добивают. Он хорошенько приложил Глеба лицом об пол, даже по-бабски подёргал за волосы, хотел ещё в рожу плюнуть, но передумал. Окружающие

истерически ржали, все, включая его драгоценную сестричку, порядком выпившую и восседающую

на коленях какого-то смазливого ушлёпка. Максим обиделся на весь свет ровно на пять минут, а

потом, выхлебав пару бутылок пива, веселился с грудастой блондинкой, утащив её на балкон.

Савкин, оклемавшись, уже вроде и не помнил, что произошло, но созерцание себя в зеркале с утра и

щебетание злорадствующей Ани напомнили события вечера. Он неловко извинялся потом перед

братом подруги, Макс для приличия поломался, поворчал, а потом простил, только случая не

упускал, чтобы поглумиться и хоть как-то задеть Глеба при очередной встрече. Это уже врождённая

вредность, присущая, кажется, всем рыжим и конопатым.

Максим в очередной раз столкнулся с кем-то и резко остановился. Худенькая девушка сидела на

асфальте, потирая ушибленное колено.

— Прости, — рыжик протянул руку и рывком поднял её на ноги.

— Всё в порядке, — тихий голос не укрыл от парня всхлипа.

— Чёрт. Больно?

— Нет, всё хорошо, — она обошла его и, опустив голову, побрела дальше, глядя вниз.

— Стой! — Макс рванул назад и схватил девчонку за тонкое запястье. Та вздрогнула от

неожиданности и обернулась. Дрожащие ресницы, зарёванные покрасневшие глаза, алеющий след на

щеке. Она испуганно смотрела на него, пытаясь выдернуть руку.

— Что вам нужно?

— Ты чего? Так больно ударилась? Прости, я просто очень спешил, — Валеев не разжимал пальцев.

— Вы не виноваты, всё в порядке, — русая чёлка упала на глаза, закрывая их от собеседника.

— Но ты плачешь.

— Вы не при чём, — она снова дёрнулась и, освободившись, быстро пошла прочь.

— Да стой ты уже! — Макс схватил её за плечи, резко развернул к себе и обнял. — Куда ты

бежишь? Что с тобой случилось? — он и сам не понимал, почему просто не оставит в покое

девчонку, как она того просит.

— Пустите меня. Пустите! — она начала брыкаться в попытках вылезти из крепких объятий.

— Пока не расскажешь, в чём дело, не отпущу, — он мягко улыбнулся. — Пойдём со мной.

— Куда? — пухлые губы задрожали, и по щеке побежала прозрачная слеза.

— Гулять, — Макс крепко сжал её ладонь в своей и потянул к ближайшему парку. И плевать, что

его ждут в кафе и теперь не дождутся, плевать, что он совсем не знает эту девчонку со спутавшимися

русыми волосами, плевать, что уже вечер и нужно скоро возвращаться домой. Плевать, просто

нужно высушить её слёзы и заставить улыбнуться. Каким бы раздолбаем ни был Максим, у него

была одна слабость, самая большая в его жизни — женские слёзы.

— Как тебя зовут? — рыжик посадил девушку, уже переставшую сопротивляться, на скамейку.

— Маша.

— А меня Макс, — он сел рядом с ней и задумчиво посмотрел в небо. — Люблю, когда солнце

скатывается вниз. Красиво, да?

— Да, — она проследила за его взглядом.

— А что ты ещё любишь? — заинтересованно спросил парень.

— Люблю? — она помолчала. — Книги.

— Какие? — он не унимался.