Училка недобитая (СИ)

Артём кричал, брыкался, цеплялся за батарею, пытаясь вырваться от Максима, первым решившегося

вытащить ребёнка из угла. Испуганный мальчик укусил его за руку, и парень отступился, тихо

матерясь. Аня думала, что к девушке дитя будет более расположено, доверится, но не угадала — из-

за своей непутёвой мамаши он панически боялся молодых женщин.

Когда Михаил влетел на кухню, услышав истошные вопли возможного внука и мат рыжего, то

увидел, как брат с сестрой спорили, как лучше подойти к малышу, отчаянно жестикулируя, а

неизвестный ему пацан, опустившись на колени, подполз к ребёнку.

— И чего ты так орёшь? — Антон улыбнулся, усаживаясь рядом с мальчиком. — Ты же не девочка, чтобы плакать. Только девчонки ревут, потому что они глупые. И кусаются только они. Мужчины не

должны себя так вести, а ты ведь мужчина. Маленький ещё, но мужчина.

Артём с осторожностью смотрел на скрючившегося дядю с добрыми красивыми глазами, улыбающегося ему. Ему только бабушка так ласково улыбалась.

— Баба,— пролепетал ребёнок, всхлипывая.

— Баба? Хочешь к бабушке? — Тимошин аккуратно протянул руку и потрепал мальчика по

волосам. — Если ты будешь тут сидеть и плакать, то мы не сможем поехать к бабушке. Ты ведь

хочешь к ней?

— Баба.

— Вот видишь? Я отведу тебя к бабушке, она ждёт тебя, а ты нюни развесил, как девчонка. Бабушка

расстроится.

Малыш потёр грязными ладошками мокрые от слёз щёки и уставился на школьника более

доверчиво.

— Пойдём? Бабушка скучает по тебе, — Антон встал и осторожно поднял ребёнка на руки. Тот тут

же вцепился в футболку и крепко прижался к нему.

Повернувшись, Тимошин увидел обалдевшие взгляды рыжих, отца Глеба и самого шатена, всё же

появившегося на пороге.

— Кто же ты, парень? — Савкин-старший подошёл к старшекласснику, протягивая руку.

— Антон. Я ученик Анны Сергеевны, — пожав крепкую ладонь, он удерживал Артёма свободной

рукой.

— Анюткин? А я подумал, что ты с сыном моим… того…

— Нет, — блондин обнял мальчика двумя руками. — Нам надо к его бабушке.

— Чёрт, в больнице она, — Савкин-старший лихорадочно думал, потирая переносицу пальцами.

— Я обещал ему, — Тимошин говорил твёрдым голосом. — Я не знаю, что тут у вас происходит, да

и не хочу знать. Но я обещал. Я не бросаю слов на ветер.

— Какой, а! — посмеялся мужчина. — Так, даже если я смогу получить разрешение на посещение

сегодня, нас всех однозначно не пустят. Поедем с Антоном, потому что мальчишка от него не

отлепится теперь, а мне надо с этой бабушкой поговорить.

— А мне что делать? — впервые за всё это время Глеб подал голос.

— Тебе? — Михаил с раздражением посмотрел на сына. — Советую подумать обо всём этом.

Возможно, это твой ребёнок. Если это так, то он останется с нами. Будь готов. Ты ведь помнишь своё

обещание? Ты, конечно, достаточно взрослый и умный парень, я горжусь тобой, но пора становиться

мужчиной. В понедельник сдашь анализы на экспертизу, — Савкин-старший пропустил Антона с

мальчиком вперёд и вышел следом.

— Глеб? — Аня толкнула его в плечо. — Что, бля, происходит?

— Мне доклад сделать надо. Роман Владимирович просил, — студент продолжал смотреть

стеклянными глазами в пустоту.

— Твою мать! — Валеева залепила ему пощёчину. — Очнись уже, придурок!

— Нюта, мне выпить надо, — шатен потёр ушибленную щёку. — Очень надо.

— Всё! Успокоились. Поехали куда-нибудь. А ты, извращенец, нам всё расскажешь! Или, клянусь, я

тебе снова фэйс подправлю! — Макс кивнул парочке на выход. — Хрень какая-то.

***

О чём думал Антон, сидя на заднем сиденье машины Михаила Андреевича с прижавшимся к нему

ребёнком, шепчущим только одно слово «баба», как молитву? О том, что он не должен был оказаться

здесь, о том, что мог бы сейчас развлекаться где-то с друзьями. За неполные сутки он влез в чужую

жизнь, не относящуюся к нему никаким боком. Только обещание, данное маленькому мальчику, сейчас не давало ему попросить остановить машину и выйти.

— Михаил, расскажите мне всё. Раз уж я сейчас здесь, я имею право знать.

— Конечно. Я понимаю тебя. Извини, что тебя втянули, и спасибо за помощь.

— Я хочу услышать вразумительный ответ.

— Да...

Михаил долго ругался с женщиной из приёмного покоя, объясняющей ему о часах посещения.

Потом он уговаривал, упрашивал, угрожал, а в итоге просто сунул ей тысячную купюру в карман

халата и получил снисходительную улыбку и тихое: «Только быстро». Много ли надо человеку? К

чему были эти разговоры о порядках и правилах? Можно было сразу сказать, что и сколько стоит, и

не тратить время и нервы.

В палате оказалось несколько человек, но по радостному воплю Артёма, Савкин-старший и

Тимошин быстро определили, что та самая «баба», это иссушенная старушка, лежащая на койке

возле окна. Она открыла глаза и долго не могла сфокусировать взгляд. Мальчик рвался к ней, и

Антон поставил его на пол.

— Баба!

— Тёмушка? — женщина недоверчиво посмотрела на него, но тут же на её лице появилась улыбка.

— Внучек, родненький!

Малыш пытался влезть к ней на кровать, тёрся головой о сухую ладонь, поглаживающую его по

щеке.

— Кто вы? — прабабушка ребёнка перевела взгляд на посетителей.