Учитель

— Хорошо было бы это все записать, — пробормотал Александр Петрович, поворачивая голову к тумбочке, где надеялся найти кусочек бумаги и ручку. Внезапно старик вздрогнул, пораженный мыслью. Рукопись! Рукопись осталась в машине! В машине… в машине объятой пламенем.

— О, нет! — простонал Александр Петрович и мотнул головой, словно отказывался верить в правдивость случившегося. — Нет! Долгие месяцы труда, размышлений и озарений, — все пропало.

Александр Петрович схватился за голову и застонал, словно раненное животное.

— Ничего не вернешь. Ничего. Бессмысленны страдания, бессмысленны слезы, — простонал Александр Петрович, вытирая ладонью глаза. — Не горюй. Смирись. Если это произошло, так тому и быть. Так тому и быть. Боль уйдет, останутся только воспоминания.

Звук открываемой двери заставил старика повернуть голову в сторону двери. В палату вошел мужчина лет пятидесяти в белом халате.

— Здравствуйте, как вы себя чувствуете? — мужчина подошел к кровати Александра Петровича и остановился.

— Терпимо, — сказал Александр Петрович. — А вы доктор?

— Доктор, — кивнул мужчина. — Как ваша голова?

— Болит, доктор. В глазах иногда темнеет.

— Не удивительно, у вас сотрясение мозга и довольно таки сильное. Но, несмотря на сотрясение мозга, несколько треснутых ребер, одно сломанное ребро и множественное повреждение кожи тела, вы довольно таки легко отделались. Судьба благосклонна к вам. Мужчине, который был с вами, повезло меньше.

— Его зовут Владимир, доктор. Что с ним?! Он жив?!

— Это ваш сын?

— Нет, доктор. Мой хороший друг.

— Что ж, ваш хороший друг заработал внутренние повреждения, несколько сломанных ребер, сотрясение мозга, но жить будет. Пришлось его хорошенько поштопать, но выкарабкается.

— Как хорошо, доктор, — улыбнулся Александр Петрович, чувствуя огромное облегчение от того, что Владимир остался жив. — У него семья, дети совсем маленькие. Он должен жить, доктор.

— Будет жить. Это я вам обещаю. Его перевели из реанимации в палату. Это уже хорошо.

— Чудесно, доктор. Чудесно, — Александр Петрович почувствовал, как в уголках глаз начали собираться слезы.

— Хочу у вас узнать, вы знаете какие-либо контакты его семьи? Надо сообщить его родным о случившемся.

— Я знаю, где он живет. В Борисполе, только вот адрес я не помню.

— Ничего страшного. Не переживайте. Думаю, милиции это известно, вот у них и узнаем. Если желаете, можете оставить мне домашние контакты, мы сообщим о вас вашим родным, чтобы они не переживали попусту.

— Моим родным? — взгляд Александра Петровича заскользил по потолку. — Да, да, сообщите им, доктор. Скажите, что со мной все хорошо, что я жив и…, - Александр Петрович хотел сказать «здоров», но запнулся. Каким-каким, а вот здоровым он себя точно не ощущал, — … и скажите, что… что соскучился сильно.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулся доктор, доставая из кармана ручку и блокнотик. — Но сначала сообщите по каким номерам телефонов мы можем связаться с вашими родными.

Александр Петрович на мгновение умолк, вспоминая номер домашнего телефона. Вспомнив, сообщил доктору. Тот записал номер в блокнотик и сказал:

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вашим родным немедленно сообщили о вас. Сейчас к вам зайдет медсестра и сделает укол обезбаливающего. Кстати, за дверью ждет следователь. Хочет подробнее расспросить вас о ДТП. Вы в состоянии с ним поговорить или мне попросить его прийти в другой раз?

— Пусть заходит, — сказал Александр Петрович. — Не знаю, чем я смогу ему помочь. Я не знаю, что произошло. Помню крик Владимира, удар и темнота.

— Расскажете, что знаете, — перебил старика доктор. — Я пойду. Мне надо обойти еще несколько пациентов. Зайду к вам позже.

Доктор вышел из палаты. Александр Петрович остался один. Владимир жив! Как хорошо! Александр Петрович улыбнулся и посмотрел в окно. В желтых лучах солнца, оглашая криками улицу, по подоконнику беззаботно и весело прыгала парочка воробьев. Проблемы и заботы человеческой жизни были неведомы этим маленьким озорникам. Для них не существовало прошлого, настоящего или будущего. У них не было ничего, что могло омрачить их жизнь. Они наслаждались жизнью, радуясь солнцу, гоняясь друг за дружкой или ощущая ветер, играющий их перышками. Для этих маленьких озорников счастьем было само их существование, все остальное было неважно.

— Неважно, — сказал Александр Петрович. Легкая полуулыбка появилась на его лице. — Совершенно неважно.

Глава 18 Сила жизни

Александр Петрович лежал на кровати и смотрел в потолок. После ухода следователя, старик решил немного подремать, закрыл глаза, а когда открыл их, оказалось, солнце давно уже закатилось за горизонт и теперь только тусклый свет маленькой лампочки мешал уличной тьме пробраться в палату и воцариться здесь с такой же уверенностью, как и снаружи.