Учитель

В конце концов, простушка надоела герцогу. Он перестал приходить. В один из вечеров она решилась сама явиться к нему в комнату, где обнаружила своего покровителя обнажённым в объятиях трёх девушек, ласкавших его. Тесс, будучи не в силах примириться с судьбой, готова была наложить на себя руки, но не успела. Герцог приказал сослать её в монастырь. Там она поселилась в келье, осознав вскоре, что искренне и со всей самоотверженностью любить Господа не в состоянии. Тело, в котором осталась память о страстных свиданиях с герцогом, изнывало от тоски по плотским утехам. В отчаянии она составила план побега и в один из дней сбежала из монастыря. Тесс шла два дня, не разбирая дороги. Вскоре после того, как еда и вода закончились, она упала на траву без чувств. Очнулась она, лёжа на жёсткой деревянной лавке в избушке, хозяином которой оказался местный егерь, живший в почти полной изоляции от людей.

Как и следовало ожидать, Тесс осталась с ним, найдя в своём новом спутнике смесь дикой животной страсти и нежной заботы, которых ей так не хватало. А тот обнаружил в ней непривычную для монахини бойкую живость вкупе с солидным опытом любовных утех.

Книга очень впечатлила Кристину. Вопросов стало ещё больше, чем прежде. Она, не имея привычки стесняться обсуждения откровенных тем с матерью, снова отправилась к ней за разъяснениями и получила довольно краткий ответ: «Такой страсти между мужчиной и женщиной не существует в природе, но так приятно бывает помечтать.» – говорила она. – «Мужчина и женщина во время близости испытывают совершенно разные ощущения и если женщина наслаждается процессом, то мужчине важен результат как избавление от бремени, которое мучает и изводит его.» Науку матери подтверждали годы тайных наблюдений за многочисленными клиентами Лили из-за приоткрытой створки каморочной двери.

После всего прочитанного и услышанного Кристина потеряла покой. Она отыскала у матери ещё пару книг похожего содержания, но прочитав их за несколько дней, вскоре поняла, что ей требуется ещё. Она хотела снова и снова погружаться в истории героинь, которые открывали для себя тонкости любовных наслаждений с герцогами и королями, лордами и графами, с лесными бандитами и пиратами. Сгорая от желания окунуться в новый мир, как-то раз Кристина, коротая вечер в своей школьной комнате, взяла в руки карандаш и принялась писать. Её история окончилась очень быстро и больше походила на рассказ, завершив который девушка раскраснелась до ушей. А перечитав написанное – со страхом изорвала листки, скомкала их и бросила в мусорную корзину. Держаться долго не получилось. В сознании то и дело рождались проблески новых сюжетов с участием прекрасных девушек и сильных, властных, но при этом заботливых мужчин. Ей хотелось излить эти замыслы на бумагу, но страх быть осуждённой за непристойное занятие побеждал. Терпение её уже грозилось лопнуть – нервозность перешла все грани, тоска во взгляде бирюзовых глаз обострялась. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы однажды утром соседки по пансиону не прижали её к стенке.

– Кристина, мы не выпустим тебя из комнаты, если не расскажешь, что с тобой происходит! – выпалила Марта Крюге – дочь целлюлозного магната Стефана Крюге и по совместительству бойкая подруга Кристины.

– Ты ходишь чернее тучи и ничего не ешь. Ты что, влюбилась? – предположила Ханна фон Кольдейн – другая её подруга и соседка, относившаяся к одной из знатных семей прошлого и обручавшаяся в школе за счёт государственного бюджета.

Под напором подруг пришлось сознаться. Кристина рассказала им о книгах, якобы случайно попавших к ней в руки и о том, что теперь ей самой очень хочется написать нечто подобное, но она по понятным причинам боится осуждения. Подруги тут же начали упрашивать Кристину дать им те книги, но девушка стояла на своём, ведь запретные издания, узнай о них кто-нибудь из администрации, рисковали навлечь на неё гнев строгой ректорши. Однако подругам всё же удалось уговорить Кристину начать писать. По всему выходило, что если она этого не сделает, то иссохнет прямо тут на своей девичьей постели, а на могиле её напишут что-то вроде: «Она была юна и талантлива, но сгорела в огне литературно-нравственных противоречий.»

Кристина оценила юмор и вскоре набросала пару глав. Под страхом лишения болтушки возможности узнать, что будет дальше, она взяла с соседок клятву никому ничего не рассказывать. Хотя этого и не требовалось. Девочки с первого класса были не разлей вода, никогда не обманывали друг друга и до последнего выгораживали, если того требовали обстоятельства.