Учитель биологии

– Сейчас уже трудно сказать, я ведь не был религиозным таким, на улице вырос, старший брат учился в Египте, когда вернулся, у него уже было много друзей, мечтающих построить новое шариатское государство на Кавказе. Сначала они ушли в Чечню, потом они вернулись, когда проиграли, и как-то случайно получилось так, что он втянул меня. Сначала давал какие-то поручения, и пошло-поехало. Потом меня по первоходу приняли, когда у убитого боевика в записной книжке нашли отметку о том, что я дал тысячу рублей на общее дело. Дали два года, как пособнику. Год как вышел. За то время, что я сидел, пропал брат. Даже трупа не нашли. Отца нет, мать живет в Городе с сестрой. Они со мной не общаются, говорят, вахаббит и могу принести беду, хотя я слышал, что их все равно регулярно трясли за меня, даже когда я сидел. Вот. Вышел на свободу, через пару дней снова приняли, били в отделении, потом, когда пришел адвокат, отпустили. На работу устроиться не смог. Везде нужно знакомство или деньги. Предлагали работу на рынке за сто рублей в день и небольшой процент с продаж, поработал две недели, но прожить за эти деньги я не смог. Ночью как-то залез на автобазу и украл два колеса. Поймали прямо возле забора. Когда через три дня выпустили, я узнал, что за меня занесли деньги друзья моего брата. Они же и предложили работу. Возить по точкам оружие, продукты, медикаменты. Кто-то слил хату и вот я снова попался. Думаю, на этот раз серьезно. Оружие, блокнот, лет десять могут дать в общем. Короче, брат, жизнь не сложилась. Не знаю, почему я такой невезучий, но все мои знакомые ребята, одноклассники, у которых родители со связями или с деньгами, на сегодня имеют квартиры, хорошие машины, деньги на кармане, а такие как я – только урчание в желудке и одну проблему за другой.

– А я подумал, ты экстремист, фанатик.

– Да какой я фанатик? Я, конечно, верующий Алхамдулилах! Ходил в мечеть и все такое, но трудно сказать, что я фанатик, и это… ну помощь ребятам делал по своему желанию, просто ничем другим заняться не было возможности.

– А уехать не пробовал?

– Пробовал. Еще до первой ходки три месяца прожил в Петербурге у знакомых ребят, но у меня ничего не вышло. На работу не брали, не было постоянной регистрации, и кроме этого, местные нас ненавидели, называя хачами или чурками. Да и вид у меня такой неподходящий, сам видишь – худой и длинный. Милиция тормозила каждый день и требовала бабки за отсутствие временной регистрации. Взял у пацанов в долг десять тысяч рублей и на попутном Камазе вернулся домой, иначе точно сел бы за кражу или грабеж. Ты не смейся, но иногда я думаю, зачем меня родили на этот свет? Чтобы я мучился? Я ведь знаю, что никогда не найду нормальную работу, может быть, не заведу семью и большую часть жизни проведу в тюрьмах. Родная мать отказалась от меня! Мне всегда говорили, что всевышний посылает испытания тем, кого любит, и я должен выдержать их, чтобы оправдать доверие, но почему-то приходят мысли о том, что почему я должен терпеть лишения в стоптанных башмаках и без гроша в кармане, безо всякой надежды, а другие терпят испытания в роскошных квартирах и домах, управляя дорогими машинами и встречаясь с красивыми женщинами? Мне говорят, что этот мир подобен крылышку комара по сравнению с бесконечностью, что нас ожидает на том свете, но у кого-то это крылышко лакированное и пахнет фирменным одеколоном, а других поломанное пополам и воняет помойкой.

– Ну ты не огорчайся так, ты еще молодой. У тебя все впереди. Успеешь и дом построить, и детей завести, утешал учитель.

– Спасибо, брат, за добрые слова, надеюсь, что так и будет когда-нибудь, а если не будет, то тоже ничего.

– А ты за что здесь?

– Подозревают в экстремизме и еще какой-то ерунде. А вообще я учитель биологии.

– Да ну! Не знал, что учителей тоже сажают.

– Как видишь.

– А что у тебя с лицом и руками?

– Пытают тут на допросах, бьют, издеваются. Майор здесь главный, имени не знаю, не представился, требует, чтобы обращались к нему – господин майор. Мерзавец такой, маниакальная тварь, хотя сегодня пытался выглядеть добреньким. Я надеюсь, что тебя будет допрашивать кто-нибудь другой, – сказал он, почему-то испытывая жалость и одновременно симпатию к своему товарищу по несчастью.

– Да я не боюсь, и раньше меня били и пытали. Что у меня нашли, то и признаю, лишнее не возьму на себя. Дадут срок – уйду на зону, а там видно будет. Извини, брат, мы уже как час болтаем, а имен друг друга так и не знаем. Меня Али зовут, а тебя как?

– Меня Мазгар.

– Рад знакомству, брат.

– Я тоже рад.

– Мазгар, а ты женат?

– Нет.

– А чего так?

– Не успел.

– А невеста есть?

– Тоже нет.

– А родители?

– Только бабушка.

– А-а, понятно. Учителя, наверное, нормально зарабатывают?

– Не так чтобы, но в селе мне на жизнь хватало, без излишеств, конечно, но на зарплату мог купить на оставшиеся после расходов деньги пару-тройку книг.

– А я за всю свою жизнь ни одной книги не прочитал.

– А почему?