Учитель биологии

– Не знаю. Наверно, потому что дома никто не читал. Отец у меня в троллейбусном парке работал, мать на фабрике, приходили уставшие, не до книг, видимо, было, да и нас трое детей. Правда, я попытался еще в детстве прочесть одну книгу, но не успел.

– А что за книга?

– Не помню названия, там про индейцев, короче, у одноклассника брал почитать.

– Фенимора Купера?

– Не знаю, брат. Матери нужно было разжечь печку, и она ее сожгла. Больше я книг в дом не приносил.

– А школу закончил?

– Нет, брат, ушел после девятого класса. Да и ученик я был плохой, одни тройки, учителя тянули меня, чтобы поскорее от меня избавиться. Хотя, брат, видишь, как судьба складывается, я с девятью классами, и ты – учитель биологии, а сидим в одной тюряге.

– Да, действительно невесело.

– А что ты будешь делать, когда выйдешь? Снова в школу пойдешь работать? Или твое место будет занято?

– Не знаю, вначале надо выйти отсюда.

– Согласен, брат. Эх, телевизор бы сюда.

– А зачем?

– Чтобы новости какие узнать в мире. Фильм посмотреть, по первой ходке в изоляторе телек был, так его сутками не выключали. А ты что, не любишь смотреть телек?

– Не то чтобы люблю или не люблю, я привык узнавать новости из интернета.

– А-а, понятно, брат.

– Ну что, будем спать?

– Сидеть нам еще долго, завтра поговорим, брат. Ладно, спокойной ночи, если помощь какая понадобится, буди, хорошо?

– Спасибо, друг, спокойной ночи.

Утром Али увели на допрос, назад он уже не вернулся. Его спортивная сумка, набитая нехитрым зэковским скарбом, осталась в камере. Учитель пытался внушить себе, что Али перевели в другую тюрьму или в другую камеру, а сумку оставил за ненадобностью.

Может быть, это так и было, может, нет, никто этого так и не узнал. А к обеду дверь открылась и в камеру ввели нового арестанта. Учитель лежал, глядя в потолок, пытаясь отвлечься от боли в животе, ноющих пальцев и начавшей гнить раны на груди, пока новый сосед устраивал свои вещи, доставал какие-то пакеты из сумки, менял на себе одежду. Его внимание привлек паук под потолком, который деловито заматывал паутиной муху, по глупости попавшей в его паутину. Паук чем-то напоминал древнеегипетского жреца, заматывающего в мумию жертву, которая никак не хотела уходить в мир теней. Муха сопротивлялась, пытаясь вырваться из плена, но с каждым разом ее попытки становились все слабее и слабее и, наконец, утихли совсем.

– Салам алейкум!

– Ва алейкум салам!

– За пауком следишь? – спросил новичок, проследив взгляд учителя. – Слышал, что паук в тюрьме вроде телевизора и соседа по камере, и его нельзя трогать? – попытался завести разговор новый сосед.

– Да так, – пробормотал в ответ учитель – badumna insignis, смотрел просто.

– Не понял!?

– Ну, паук домашний черный по латыни, так, на ум пришло.

– А ты латынь знаешь?

– Немного, проходил в университете.

– Так ты образованный?

– Вроде да.

– Учиться хорошо, я всегда завидовал тем, кто мог себе это позволить. Наверное, много книг прочитал?

– Приходилось.

– Есть только одна книга для каждодневного чтения – это Коран. И там все написано.

– Не спорю.

– Слышь! А чья эта спортивная сумка под моей койкой?

– Моего друга.

– А чего он сумку оставил? Освободили?

– Наверное. Он за ней не вернулся.

– Давай познакомимся, под одной крышей все-таки пока. Меня Махмуд зовут, а тебя как?

– Мазгар.

– А кто ты по жизни, Мазгар?

– В смысле?

– Ну, чем занимаешься?

– Учитель биологии.

– А сюда как попал?

– Случайно.

– Случайно? – собеседник ухмыльнулся и сказал: – Я тоже случайно, шел по улице и попал.

– Бывает.

– Не особо ты разговорчив. Да это и лучше так, – резюмировал сосед, – меньше знаешь – лучше спишь. Верно? – голос его звучал уверенно, хотя иногда прорывались нотки то ли страха, то ли растерянности. «Хотя кто может чувствовать себя комфортно в таком месте?», – подумал учитель.

– Наверное, – ответил он.

– Слышь, братан, а ты другие слова знаешь?

– Какие?

– Ну, кроме «наверное» и «бывает».

– Наверное, знаю.

– Шутник ты. Слышь, мы в одной хате, и нам надо дружить или поддерживать друг друга хотя бы.

Учитель с трудом повернул голову и посмотрел на собеседника, парню было лет тридцать на вид, крепкого телосложения, круглое лицо с короткой рыжеватой бородкой и подстриженными усами. Верхняя губа была разбита, нос расквашен, а под правым глазом красовался огромный синяк. На лице было написано почти детское выражение обиды, смешанной с недоумением и растерянностью.

– Наконец посмотрел в мою сторону, – сказал он учителю и добавил: – помощь нужна? Ты весь какой-то покореженный. После аварии сюда попал?

– Нет. Упал с лестницы.

– А серьезно?

– Давай о чем-нибудь другом, если понадобится помощь, я попрошу.

– Ладно. Ты не знаешь, как тут узнать время намаза?

– Охранник поет Азан в нужное время.

– Шутишь?

– Ну да. Здесь нет времени. Здесь есть время до допроса и после него.

– Как хочешь, а я помолюсь, я три намаза пропустил, пока везли сюда.