Учитель биологии

– Ладно, а о чем?

– Послушай меня внимательно, от твоего ответа сейчас зависит многое: твоя жизнь, твоего сокамерника и, может быть, моя. Но ты должен ответить честно. Согласен?

– То есть просто ответить на вопрос?

– Да, просто ответить на вопрос. И причем результат ответа никак на тебе не отразится, ни в лучшую сторону, ни в худшую, то есть никак.

– Но вы же сказали вначале, что моя жизнь может зависеть.

– Ну, это фигурально было высказано и не несло в себе угрозы лично тебе, и вообще, тебе жалко за свою жизнь? Неужели ты не понял, что все мы давно барахтаемся в дерьме, что здесь, что за забором этой тюрьмы? Люди там, за стеной, живут, влюбляются, рожают детей, учат других мудрости, стараясь не видеть дальше своего носа и не чувствовать вони, в которой живут. Живем понарошку, играем в нее, а жизнь-то надо прожить по-настоящему, иначе она и закончится, как игра тряпичной куклы на пальце у кукловода.

– Странно слышать это от вас. Никогда бы не подумал, что вы способны до такого додуматься. Можете спрашивать.

– Как ты убил Магомедова Махмуда?

– Как убил?

– Да, как убил.

Учитель немного задумался, но потом все же решился и ответил:

– Ну я проснулся ночью, когда его привели, хотелось пить, окликнул его, а он не отвечает, подошел, смотрю, хрипит, вы как-то очень уж по-скотски с ним обошлись, похуже даже, чем со мной на первом допросе. Вот чтобы он не мучился, я его подушкой и накрыл. А как вы догадались?

– Если я тебе скажу, ты сочтешь меня сумасшедшим.

– Ну а все-таки? Хотя после вашей вступительной речи уже трудно чему-то удивляться.

– Я видел во сне всех, кого убил, даже тех, кого косвенно, Махмуда там не было.

– Галлюцинации?

– Называй как хочешь, я бы назвал кошмарами, но весьма правдивыми. Словно присутствуешь в другой реальности, не такой, как здесь. У меня даже есть лучшее для этого слово – предупреждение.

– Предупреждение кому?

– Мне.

– Интересно, я бы даже сказал занятно, а вообще в мозгу могут происходить самые разные биохимические процессы. Поэтому трудно судить о том, чего нельзя исследовать.

– Свою пургу по биохимии можешь нести своим ученикам, и вообще я хочу закончить все это.

– Как это закончить?

– Я тебя отпускаю на свободу. Я так решил.

– А мой сосед по больничке?

– А он нет, он все-таки враг и отпустить его я не могу.

– А как же эти игры с заменого покойного Махмуда?

– Игры не будет, я клал на министерство, на службу и вообще на все. Я просто хочу уйти.

– А если не дадут уйти?

– Если не дадут уйти, то меня ждет мой автобус, там есть для меня место.

– Какой автобус?

– Тебе не понять, но ты мне действительно помог и за это спасибо.

– Пожалуйста. Неожиданно как-то. А когда собираешься меня освободить, и куда я пойду, если я едва передвигаюсь?

– Извини, что так вышло, вернуть глаз и вылечить тебя я не могу, но люди живут без ног, без рук, и ничего вроде.

– А ты точно решил?

– Точнее не бывает. Сейчас тебя отведут к тебе в камеру, ну где ты сейчас. Вечером увидимся. Я должен продумать все. Конвойный!

Учитель шел впереди охранника и уже привычно безо всякой команды останавливался перед дверным проемом, поворачивался лицом к стене, держал, когда надо, руки за спиной, и когда уже он дошел до больничной камеры и на ноге защелкнулся браслет, он все еще стоял в задумчивости, из которой его вывел сосед по камере.

– Ну как ты? Смотрю, вроде не били сегодня?

– Обошлось.

– Как это?

– Не знаю. Что-то нашло сегодня на майора, странный какой-то. Подавленный, что ли, непонятно, что с ним, и доктора почему-то нет сегодня.

– Дела, наверное. Для нас это даже лучше, что пока не трогают.

– Ну да. Давай спать, надо набраться сил.

* * *

Директор Кулабской средней школы сидел в своем служебном кабинете на первом этаже школы и выговаривал завхозу за протекающие батареи центрального отопления, когда на столе вдруг зазвонил телефон. Он поднял трубку и, узнав голос своего ученика, к которому ездил в столицу просить за пропавшего учителя биологии, невольно напрягся.

– Салам, дорогой, – ответил он на приветствие ученика и нетерпеливо спросил: – Ну чего там?

– Ты знаешь, – отвечал голос в трубке, – к моему глубокому огорчению, новости плохие, мы нашли вашего учителя, и, к сожалению, он мертв и сейчас находится в морге, врач констатировал смерть от сердечной недостаточности, так что вот какие новости. По твоему заявлению прокуратура начала разбирательство, ну и я сделал, что мог, и таким образом, возможно, мы завтра отправим вам тело покойного для предания земле. После вскрытия его поместили в цинковый гроб, и есть просьба людей, нам помогавших, не вскрывать его. Ну, ты понимаешь. Печально, но в таком мире мы живем. Я завтра отправлю машину с телом и дам водителю твой номер телефона. Еще раз прими мои соболезнования. Будешь в столице, заходи, всегда буду рад.

Директор положил трубку и долго не снимал с аппарата руки. Завхоз, напряженно слушавший обрывки доносившихся из телефонной трубки слов, уже догадался и ожидал распоряжения директора.