Учитель для ангела

Узнав о том, что ради неё Вран готов был пожертвовать самим своим существованием, Василиса естественно поверила, что в его сердце живёт любовь. Что ж, в каком-то смысле вывод был верным, вот только это была любовь не к Василисе, а к давно умершей женщине, которую Вран продолжал любить, несмотря на прошедшие годы. И спасал он не попавшую в передрягу подопечную, а сознание своей любимой, носителем которого она была. Вывод, конечно, был шокирующим, а потому после ухода Ро Василиса быстро скатилась в чёрную меланхолию. В итоге, эмоциональные качели, которые устроила себе искательница правды, вконец раздолбали её и без того неустойчивую психику. Уж лучше бы она тихо сидела в своей скорлупе и не пыталась отрастить себе крылья, чтобы подняться в бесконечные небеса и ощутить счастье свободного полёта.

Невозможно отрицать, что в тот краткий миг, когда Василиса верила, что любима, она и вправду была счастлива, наверное, впервые в своей жизни. Но этого времени было слишком мало, чтобы она смогла насладиться своим счастьем хоть в малой мере, и всё же достаточно, чтобы Василиса успела ощутить разницу со своим прежним бессмысленным существованием. Похоже, инстинкт самосохранения не зря предупреждал её об опасности, которую нёс в себе этот странный мужчина, один вид которого вызывал у Василисы приступ неконтролируемой паники. Ей и впрямь следовало держаться от него подальше, потому что Вран был той сладкой отравой, против которой у неё не имелось противоядия.

Глава 31

Школа магии Вениамина выглядела непривычно заброшенной, ни тебе запахов таинственных благовоний, ни тихого шелеста мантр, обычно звучавших ненавязчивым фоном в холле и коридорах. На ресепшене правда сидела облачённая в чёрную мантию девица, но и у неё вид был какой-то неприкаянный. Судя по всему, великий маг пребывал в депрессии после фатального провала своего эксперимента, в чём Ро и не преминул убедиться, едва вошёл в личный кабинета хозяина школы. Взгляд Вена был рассеянным и каким-то отсутствующим, как будто этот обычно азартный экспериментатор внезапно потерял вкус к жизни. Визит своего коллеги он воспринял с равнодушием обречённого, давно смирившегося со своей участью смертника.

Собственно, Ро вовсе не собирался наводить шороху в логове ратава-корги, просто хотел слегка отыграться на болтуне за то унижение, которое по его милости ему пришлось пережить. Отставному любовнику требовался козёл отпущения, чтобы снова обрести уверенность в себе, и выбор кандидатов на роль боксёрской груши был невелик.

— Какого чёрта ты рассказал Василисе об этом безбашенном психе? — выпалил Ро, едва переступив порог кабинета.

— А что я должен был сказать? — как ни странно Вен вовсе не испугался наезда, и сам пошёл в атаку. — Это же правда, и она Василисе была очень нужна. Разве ты не понял? — он бросил сочувственный взгляд на обвинителя. — Она же любит Врана.

— И когда же она успела влюбиться? — запальчиво бросил Ро. — Они и виделись-то всего пару раз.

— Похоже, ты ревнуешь, — Вен удивлённо покачал головой, — вот чудеса. Это ж надо такому случиться, чтобы в душе хладнокровного аэра бушевали такие страсти. Ну и куда на это раз заведёт тебя твоя ревность? — ехидно полюбопытствовал разоблачитель. — Кого из них ты убьёшь: его, её или обоих?

Ро уже вскинулся, чтобы ответить оборзевшему коллеге, который, по всей видимости, возомнил себя бессмертным, но тут в его памяти всплыл разговор с Враном, который задал ему точно такой же вопрос. Да, мерзкое чувство, затопившее разум отвергнутого любовника, было ничем иным, как ревностью. Именно ревность когда-то разожгла в его душе жажду мести и заставила совершать поступки, о которых Ро до сих пор не мог вспоминать без содрогания. А ведь он искренне верил, что извлёк урок из прошлого и больше никогда не повторит своих ошибок. Ан нет, кармическое колесо провернулось, и грешник оказался в прежней позиции, причём даже не осознал, что его снова тупо проверяют на вшивость.

— Переэкзаменовка, говоришь, — Ро мысленно послал проклятие владыкам кармы, — чёрта с два вы меня поймаете на этот крючок ещё раз, я своё домашнее задание выучил. Не знаю, что это значит — любить, но со мной совершенно точно происходит что-то другое. Если верить Врану, то истинный влюблённый попросту не может ревновать, ведь для него счастье любимой женщины важнее всего. А мне тупо хочется обладать Василисой, как когда-то хотелось обладать Враном.

— Ро, ты чего завис? — прервал его сеанс саморазоблачения Вен, начавший подозревать, что явно переборщил с обвинениями. — Я ж не хотел тебя обидеть.

— Я не кисейная барышня, чтобы обижаться на правду, — пробурчал ревнивец. — Допускаю, что насчёт Василисы ты не ошибся, я такого взгляда у неё раньше никогда не видел. Жаль, что Врану сейчас не до неё, а то смог бы хоть немного отвлечься от оплакивания своей погибшей возлюбленной. В конце концов, сколько можно жить воспоминаниями?