Учитель Дымов

Они вернулись после Нового года, и в первую же ночь Аня первой потянулась к мужу. Сашино тело привычно откликалось на прикосновения, он делал все, как любила Аня, но впервые за эти годы она не смогла ни возбудиться, ни кончить. Имитировать оргазм всегда казалось Ане унизительным и для нее, и для партнера, но в этот раз она все-таки несколько раз застонала, скорее обозначая, чем изображая возбуждение. Когда Саша дернулся последний раз, Аню охватили стыд и апатия. Надеюсь, он ничего не понял, подумала она, а если понял – ну что я могу поделать?

В первый день после каникул, проезжая мимо заснеженных домиков субурба, Аня сказала себе: я обычная женщина, никакого модного полиамори. Я не могу любить двух мужчин одновременно, это ненормально.

Но ведь я не люблю Андрея. Я любила его когда-то, я помнила его все эти годы, но сейчас я люблю Сашу. Он мой муж, отец моей дочери, самый лучший, самый нежный и заботливый мужчина в моей жизни. Андрей – просто призрак из прошлого, blast from the past, я не должна… он не должен разрушить мою семью и мою жизнь.

Приехав на работу, она не стала отвечать на имейл Андрея сразу, как в прошлом году, а дождалась следующего дня и написала очень светлое, дружеское письмо, рассказав, как они втроем с Сашей и Леночкой прекрасно провели время в горах. Следующий ее ответ тоже задержался, и на этот раз там не было ничего, кроме обсуждения фильма, который они с Сашей посмотрели на выходных. Фильм, с ее точки зрения, Андрею обязательно понравится!

Так раз за разом она увеличивала промежутки между письмами. Сперва отвечала через день, потом – через два, к концу февраля писала раз в неделю, по вторникам или средам. Игнорировала любые воспоминания и не реагировала на повторяющиеся раз за разом «я люблю тебя», «ты все еще меня любишь?», «я скучал все эти годы», зато подробно рассказывала о Леночкиной учебе, Сашиных успехах и своих проблемах на работе. Постепенно Андрей принял новые правила: вместо приглашений к скайп-коллу и признаний в любви он теперь присылал легкие и остроумные зарисовки современной московской жизни, для Ани загадочной и непонятной.

Постепенно они стали обмениваться письмами раз в месяц: чаще, чем старые друзья, но все-таки, как однажды удовлетворенно заметила про себя Аня, куда реже, чем любовники, даже потенциальные. Она успокоилась, и хотя по-прежнему ждала имейлов Андрея и радовалась, их читая, эта переписка уже не таила для нее никакой угрозы.

В сентябре 2007 года, доедая ланч в китайском ресторанчике рядом с работой, Аня неожиданно для себя поняла, что воспоминания об этой любви больше ее не пугают. Этот юношеский роман уже не был незаживающей раной, к которой страшно прикоснуться, – он стал частью прошлого, одним из тех sweet-and-sour memories, которые есть почти у каждого.

Так Аня приручила свою детскую любовь, но, возвращаясь после работы домой и вспоминая, как ловко она все проделала, Аня вдруг осознала: весь год, кроме той январской попытки, они с Сашей ни разу не занимались сексом.

Удивительно, что я раньше не обратила внимания, подумала она. Надо теперь что-то делать…

Она была спокойна, потому что знала: она найдет какое-нибудь решение. Как и положено взрослой ответственной женщине, для начала все обсудит с Сашей, а потом, если понадобится, они вдвоем пойдут и к семейному терапевту.

Ане было нечего стыдиться и нечего скрывать: у нее не было от мира никаких секретов.

Осенью 2007 года Андрей заметил, что ему почти не удается сосредоточиться. Любая мелочь отвлекает внимание, слова собеседников проскакивают, почти не оставляя в сознании следа.

Все чаще и чаще в конце редакционной летучки, которую он же и вел, Андрей понимал, что не помнит даже повестки дня, а однажды в дымном и пьяном пятничном «Маяке» он, выйдя на минутку отлить, так и не вернулся к столику, из туалета сразу выскочив на улицу ловить машину (в понедельник пришлось извиняться перед коллегами, ссылаясь на внезапную мигрень). В другой раз во время редкой телефонной беседы с отцом он понял, что стоит у компьютера и механически читает заголовки, раз в минуту перезагружая главную страницу малоизвестного новостного сайта. Но чаще всего Андрей ловил себя на том, что в курилке он на двадцать минут застывал у окна с потухшей сигаретой и глядел на соседские машины, тут и там запаркованные на газоне.

Жизнь его стала спокойной и одинокой. Он отвечал только на рабочие звонки; работа не доставляла удовольствия, но и не раздражала. Редкие Анины письма нагоняли тоску, ни одна девушка – знакомая или незнакомая – не вызывала желания даже пригласить ее к себе, не говоря уж о том, чтобы сойтись поближе.

Наверное, это старость, думал тридцатичетырехлетний Андрей. Немного преждевременная, но что поделать? Зато молодость была увлекательной и интенсивной.

Полгода назад, дождливым и хмурым весенним днем, он набрал номер Зары, звонок сбросили, и после пятой попытки Андрей запоздало догадался, что Зара не хочет с ним разговаривать. С горечью Андрей подумал, что, наверное, никогда больше ее не увидит.