Учитель - искуситель

Опираясь руками на мрамор, я не сводил глаз с ее лица и сказал: — То, что я покупаю тебе красивую одежду и секс-игрушки, не означает, что я доверяю тебе, принцесса.

Миа резко вздохнула, на ее лице отчетливо виднелась боль. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, над нами тянулась густая тишина, наполненная гневом и напряжением, ее пальцы сжимали маленькое ожерелье в виде сердечка на ее груди.

— Конечно, — выдавила она, ее лицо исказилось от ярости. — Мне пришлось бы заткнуть рот твоему такому волшебному члену, чтобы заслужить твое доверие, не так ли? Или я зарабатываю это тем, что раздвигаю для тебя бедра и позволяю тебе трахать меня, пока я зову тебя папочкой? Которое из них?

— Следи за своим тоном, Миа…

— Нет, — она встала. — С меня хватит. Я думала, ты другой, но нет, ты просто больной, извращенный старик, который просто хочет залезть мне в штаны.

Она казалась разъяренной, и я не винил ее. Я поступил не по правилам, но не знал, как объяснить ей, почему не могу открыть ей свое сердце и рассказать все обо мне.

Если бы я это сделал, я бы потерял ее.

— Миа … — я встал, снимая очки. — Что ты делаешь?

Она бездумно сбрасывала в свою спортивную сумку все, чего я раньше не замечал. Она пристально посмотрела на меня, застегивая молнию. — Я не собираюсь оставаться здесь и позволять тебе унижать меня всей этой чепухой о завоевании твоего доверия. Если бы ты не хотел мне отвечать, ты мог бы просто сказать мне, что не готов делиться, и я бы поняла. Я не чертов ребенок, Джеймс.

— Я знаю, что ты не ребенок, — сказал я, вставая. Мой желудок скрутился и сжался от нервов. Не то чтобы я ей не доверял, я доверял, даже больше, чем мне хотелось это признать, но я не хотел ей открываться. Я боялся, что она меня возненавидит. Оставив меня и плача на плечах своих друзей, проклиная меня и никогда больше не встречаясь со мной глазами. Я потерял слишком много важных людей в своей жизни, я не мог потерять и ее.

Она обернулась и закипела: — Тогда скажи мне, или хотя бы перестань обращаться со мной так.

Я не ответил. Я не мог. Впервые увидев ее такой злой на меня, я не знал, как и с чего начать. Особенно когда ее глаза закрылись, и я знал, что она отстраняется. Я ничего не мог сделать, кроме как смотреть, как она взяла сумку и надела свои «Вэнсы».

— Куда ты идешь, Миа? — спросил я холодным тоном, закрывая дверь, прежде чем она смогла уйти.

— Почему я должна тебе говорить? — она спросила: — Тебе все равно.

Я сделал шаг ближе и навис над ней. — Поверь мне, маленькая принцесса, если есть кто-то, о ком я забочусь больше во всем этом мире, то это ты. Так что следи за своим чертовым тоном и скажи мне, куда ты идешь, потому что я не позволю тебе подвергнуть себя опасности только потому, что ты злишься на меня.

Ее глаза блестели от слез, когда она прошептала: — Я собираюсь к Эмме переночевать, — Миа отвернулась, ее трясущиеся руки сжимали спортивную сумку. — Я вызову такси.

— Черт побери, — ответил я и отстранился, чтобы успокоиться. Потому что, если бы она заплакала или хотя бы одна слезинка упала из ее глаз, я собирался потерять ее и запереть ее рядом с собой, пока мы оба не успокоимся достаточно, чтобы поговорить о моем прошлом. — Я подброшу тебя. Оставайся здесь.

Я доверял ей настолько, что не убежал, когда поднялся наверх в ее комнату. Выбрав вещь, которую я искал, я вернулся и внутренне вздохнул, увидев, что она ждет меня у входной двери. Даже злясь, она не хотела меня разочаровывать.

Ее глаза немного загорелись, когда я протянул ей мягкую игрушку-слона, без которой она не могла спать. Она прижала его к груди, а я отвернулся, дергая воротник рубашки.

— Пойдем.

Дорога до дома Эммы была наполнена тишиной и, к несчастью для нас обоих, полной напряжения, гнева и вины. Хотя вина была на мне. Я не мог ей все рассказать. Я пока не мог рассказать о себе. Я был эгоистичным куском дерьма, который хотел прильнуть к ней еще немного.

Она может ненавидеть меня сколько угодно, после того как узнает.

— Позвони мне, если что-нибудь случится, — сказал я, сжимая руль так крепко, что мои костяшки пальцев побледнели, просто чтобы не поднять руку, не обхватить ее запястье и не сказать ей подождать.

Миа даже не взглянула на меня, открыла дверь и вышла, сказав короткое «Спокойной ночи».

Моя челюсть сжалась, когда я увидел, как ее гибкое тело проходит мимо высоких золотых ворот, и даже охранник улыбался ей. Из машины я видел, как кто-то открыл двойные двери, и Миа исчезла в особняке Дороти Мур.

Несмотря на школьный вечер, я развернул машину и поехал в один клуб, где я знал, что найду покой среди хаоса. Мне нужно было пару напитков.

ГЛАВА 21

МИА

— Я думаю, что я могу быть асексуалом.

Эмма сделала паузу «Ходячий замок Хаула», и мы оба повернулись к Саммер, которая в одиночестве растянулась на диване, запихивая в рот зерна попкорна. Дом Эммы был построен как особняк и имел собственный домашний кинотеатр, где мы все сейчас были завалены тоннами одеял, подушек, закусок и фаст-фуда, которого хватило бы на месяц.

— Разве ты не связалась с целой футбольной командой? — я спросила.