Учитель Истории

Переговорив с заплаканной Женей и ее подругой Полиной (из разговора выяснилось, что причиной слёз был не пожар, а отсутствие сведений о Сизове), я вернулся к Соне. Перемещался по городу с большой осторожностью — мало ли что. Старался двигаться исключительно освещенными улицами, но таковых в Младове катастрофически не хватало. Один раз навстречу мне из подворотни вышли трое мужчин, но на свою беду вышли слишком рано: я находился в сорока шагах от них, успел заметить опасность и оперативно дать аварийный реверс. То есть, попросту сбежать. А бегал я быстро, еще со школы.

Дверь мне открыла вумат пьяная Сонечка, которая тут же полезла обниматься, заявив, что не помнит обид, после чего попыталась затащить меня в постель. Но, по счастью, из меня алкоголь давно уже выветрился, и второй раз на ее уловку я не попался. Уложив свою хозяйку и спев ей колыбельную (честное слово, так все и было), после чего она мгновенно отключилась, я сам устроился на полу, на теплом пушистом ковре, завернувшись в толстое пуховое одеяло. Несмотря на чудовищную усталость и дикое моральное истощение, сон никак не шел. Во-первых, перебирая в голове события прошедших дней, я не мог не признать, что, несмотря на все мои уловки, кольцо вокруг меня неизбежно сжимается и очень скоро сожмется окончательно. Пугающая новость, вопросов нет. Да и не новость это вовсе. Но тут я понял и еще кое-что. Раз громобои все еще интересуются моей скромной персоной — хотя, ничего кроме личной неприязни они ко мне испытывать не могут, — значит, есть вероятность, что Женю они так и не достали. Иначе в их поступках нет никакой логики. Ведь если у них на руках все карты (читай — координаты последнего схрона и владелец украденных сокровищ), почему они не раздобудут оставшиеся предметы коллекции, не отдадут их своему нанимателю и не устроят в городе (с его молчаливого согласия и покровительства) ночь белых ножей, как это изначально было запланировано? Что толку мстить одному своему недоброжелателю, когда за горизонтом открываются куда более впечатляющие перспективы? Ответ на этот вопрос должен был дать первый пришлый — Ганеев. Ну, и завтрашний урок. Ведь не пойти на него я не мог.

Но с Ханом вышел лютый облом — он просто-напросто не пришел. Вообще никто не пришел. Добрых сорок минут топтался я на старом кладбище, переходя от могилы к могиле и за это время успев выучить имена, кажется, всех настоятелей Успенского монастыря со времен воцарения Романовых. Но мое уединение так и не было нарушено.

В школе Ганеева тоже не оказалось, как и его ближайшего соратника Хасамеева. Они вообще не приходили на занятия. Об этом мне сообщила Елена, которая как раз вела урок у одиннадцатого класса. Увидев в дверном проеме мое лицо, она прервала занятие за десять минут до звонка, выгнала всех вон, а потом… Следующие четверть часа имели шанс стать самыми тяжелыми за все время моего пребывания в Младове. Ей-богу, лучше еще раз переночевать в пещере, чем слушать ее упреки по поводу неоправданных надежд и преданного доверия.

— Я думала, что могу положиться на тебя! Я верила тебе! Паша рекомендовал тебя как отличного специалиста, как прекрасного человека! А ты… Ты чуть не угробил мою дочку! Ты оставил нас без жилья! Где Юлиан? Где его жена?! Что мы скажем в понедельник в суде?!! Ты все испортил! Проводи сегодняшний урок, и чтобы я больше никогда не видела тебя в моей школе!

Мне ничего не оставалось, как извиниться за все и пойти на свой последний урок. Вдогонку донеслись сдавленные рыдания.

И вот сейчас, оказавшись перед взрослым громобоем — настоящим бандитом, а не его подростковым эрзацем, — я не чувствовал страха. Пусть вас много, пусть вы организованы и пусть вы легко сможете прихлопнуть меня, как только возникнет такая необходимость — это не важно. Я приложу все силы, чтобы положить конец вашим деяниям, чтобы предотвратить катастрофу. Нужно лишь немного гибкости, чуточку смекалки, умеренное количество смелости… И много-премного везения.

— Вы урок-то будете вести? — Сливко без разрешения встал с места и пересел за первую парту, потеснив одиноко сидевшую там девочку. — Или сразу к делам приступим?

— У меня нет с вами никаких дел.

— С нами? С какими такими нами?

— С теми «нами», про которых говорил твой друг Глазунов на позапрошлом уроке, — на всякий случай я отступил на шаг назад, к доске. — Если не стесняетесь, я могу все рассказать при учениках.