Учитель поневоле. Заноза для боевого мага

– Райха, чего ты им объясняешь? Не маленькие уже, сами разберутся завтра. Кидай в яму и пошли уже. Время только теряем.

Не хочу я в яму. Сделала шаг назад. Раздался смешок. Посмотрела в ту сторону и… Мамочка! Огромный гоблин в боевом облачении плотоядно меня разглядывал. Так и хотелось сказать – я невкусная! Я ядовитая! Но кричать так сочла неразумным и вернулась под крылышко Клайна, который вёл себя все более неадекватно.

– Мы готовы на все, прекрасная леди! Это Благословение может спасти наши жизни!

Нет, он, конечно, в чем-то прав. Наши жизни это спасёт, но только в том случае, если эта штука и вправду нужна Лагу. С другой стороны, этот чудик не забросил бы нас сюда, не нуждайся в Благословении. Угораздило же!

– Готовы? – она удивилась. – Уверены?

– Конечно, леди!

– Ох, подлиза, не называй меня так. Какая я тебе леди, – но улыбалась гоблина вполне искренне. – Я отведу вас в яму. Там у вас будет время подумать.

– Давай я отведу? – тот гоблин, что пялился на меня, резво двинулся к нам.

– Нет, Охр, – остановила его Райха. – Сейчас не твоё время.

Он разозлился, мышцы напряглись, но спорить с ней не стал. Кошмар. Как я на ногах-то держусь? Не быть мне боевым магом, совсем раскисла.

Нас сопроводили к аккуратной каменной насыпи. Кто-то очень бережно, можно сказать, любя, подбирал камни по размеру и форме. Под насыпью оказалась решетка и лестница вниз.

– Лестницу мы уберём, – огорчила меня гоблинша. – Иначе ваши сомнения могут заставить свернуть с пути. Благословение – это не просто наш дар. Это дар всей магии Голингорана. Это то, что осталось от старого мира, рухнувшего много лет назад. Подумайте. Осознайте. И примите правильное решение до того, как спуститесь вниз. Потом дороги назад не будут.

– Мы готовы, – ответил за нас обоих Клайн.

– Я верю вам. Спускайтесь, – гоблинша дождалась, когда мы окажемся на дне ямы, и только потом продолжила свою речь. – Вспомните то, что вам дорого. Откройте друг другу сердца. Между вами не должно остаться недомолвок, недоверия и лукавства. Вы идёте к магии, что старше вас, старше всего этого мира. Она не прощает обмана. Завтра вы узнаете, признает ли она вас достойными и даст ли свое Благословение. Если нет, то пусть смерть будет милостива. И оставит хоть что-то от ваших тел, дабы пир на ваших костях утолил наше горе.

И ушла.

А я поняла, что нам конец. Мы умрём. И смерть будет мучительной.

А потом нас съедят.

– Нам конец, – озвучила я пришедшую в голову мысль.

– Мы справимся, Шиа, не стоит паниковать заранее, – Клайн – хотя, он меня уже по имени называет, может, и мне стоит? – огляделся, заметил лежак, покрытый чьей-то лохматой шкурой, и устремился к нему. – Нам нужно это Благословение, чем бы они ни являлось.

– Помереть тут или помереть там, – я развела руками, философски прикидывая наши шансы. – Пятьдесят процентов, что помрем там, пятьдесят процентов, что помрем тут. Что ж, ты прав, паниковать не стоит.

Он посмотрел на меня, вздохнул и завалился на лежак.

– Лучше иди сюда, – похлопал рядом с собой.

– Я постою.

Идти к нему не хотелось, но это было единственное место, где можно было посидеть. Глупо, но оказавшись с ним наедине теперь, я испытывала смущение. Никогда раньше такого не было. И вот сейчас…

Начала разглядывать стену. Красивые камешки, серенькие такие, как мех Мурмирауса. Кто-то очень постарался, выкладывая их так тесно друг к другу, магии-то здесь практически нет. Провела рукой по стене. Шершавая. С другой стороны, что я ожидала от камня.

– Темнеет, – вдруг сказал Ян.

Хотела назвать его идиотом, но не успела. Небо, которое было видно в отверстия решетки, вдруг начало менять цвет. Голубое стало синим, синее – фиолетовым, а фиолетовое – черным. И все за несколько мгновений.

– Что происходит? – испуганно спросила я.

А ведь было, чего испугаться.

– Шиа, иди сюда, – позвал Ян.

Какое может быть смущение, когда страх въедается в кожу? Я вытянула вперед руки и застыла. Ладони светились золотым, словно я измазалась в фейской пыли.

– Ты чего замерла? Иди сюда, на мой голос.

– А ты разве не видишь? – удивила сильно. Мои ладони чуть ли не горели.

– Вижу что? Тут темень абсолютная.

– Но мои руки, – как он не видит? Тут же сияет все! – Они светятся.

– Так свети ими и иди ко мне, – пробурчал он.

Странная идея, но она сработала. Я добралась до лежака и присела на край. Сияние на руках тут же погасло. Ничего не понимаю.

– Все еще светятся? – спросил Себастьян.

– Нет, – протянула задумчиво. – Погасли.

– Вот и отлично, ложись тогда, – он потянул меня на себя, но я взбрыкнула:

– Я просто посижу!

– Холодает, – предупредил он и замолчал.

В голове тут же закрутились сотни мыслей о том, что будет дальше. Страшно. Эта гоблинша сетовала, что если нам не достанется Благословения, то и есть будет нечего. Это совсем меня не радует. Как так? Что же такое тут происходит? Испытания на выносливость? На ум? На… Не знаю. Быть искренне друг с другом?

– Себастьян, помнишь ее слова?

– Какие?

– Что между нами не должно остаться недомолвок и недоверия, – странно пытаться разглядеть его лицо в темноте, но я пыталась.

– Да, помню, – и замолчал.