Учитель (СИ)

— Дробовик гражданское, разрешённое оружие. Патроны продаются в магазинах по разрешению, но без ограничений. Если это наш герой, то купить их сам он не мог. А где он мог их достать? Где-то у барыг подпольщиков?

— Ой сомневаюсь, — ответил капитан. — Он в связях с бандитами не замечен.

— Значит, он мог купить их у какого-то охотника. Но столько крупной картечи никто не хранит. Ненужна она при стрельбе на уток. Значит, надо прошерстить все оружейные магазины и поспрашивать, кто в последнее время покупал большую партию картечи восьмерки.

— Угу. — Сергей записывал задание в маленький блокнот. — Я еще и по барыгам пройдусь. Вдруг все же кто что видел или слышал.

Постояли у трупа сторожа. Пошли за тир, рассматривая залитую кровью яму, которую бандиты рыли для убитого конкурента наркоторговца.

Пошли обратна. Встали у угла, за которым нападавшие скрывались от огня охранников. Щербатые выбоины от пуль, кровь на траве от убитого бандита.

— А это что? — Следак наклонился над стеной. Там, внизу, виднелось небольшое красное пятнышко.

Отошел, прикидывая, как обстояло дело. Нет, не могла эта кровь быть кровью охранника. Не долетела бы.

— Быстро! Кровь на анализ!

У Ишустина от радости заколотилось сердце. Вся его чуйка говорила о том, что они нашли след нападавшего.

Дмитрий

Дожди, вылив положенную норму, отступили. Жара, выпарив воду и высушив землю до состояния корки, ушла. На замену им пришел ветер.

Северный ветер.

Промозглый, продирающий до костей, от которого не помогают шинели и теплое белье. Поэтому мы сидели в землянках, плотно закрыв все входные и выходные отверстия и протянув руки к раскаленным добела буржуйкам.

И всё равно мерзли. Назойливый, не прекращающийся ни на минуту поток морозного воздуха, пришедший казалось из самого ледяного ада, проникал в любые щели и выгонял наружу так заботливо хранимое нами тепло.

На ушедших в караул мы смотрели как на смертников. Они надевали шинели, а сверху толстенные тулупы, но всё равно приходили с легкими обморожениями.

Но даже мороз отошел на второй план в наших ежедневных разговорах. Вчера поймали разведчика. С той стороны. И пока ждали комитетчиков, заволокли его к нам в землянку — не на улице же его оставлять, замерзнет.

Ну и «поговорили» с ним по душам. Вернее, пинали-то мы его только первые минут пять. Ровно до тех пор, пока у него не развязался язык. Потом мы просто сидели с открытыми ртами, да иногда ошарашенно переглядывались.

Потому что он, сплевывая кровь и проклиная нас, говорил о Великих Отцах. Какие они честные и благородные. И как мы, с ненавистной Гнилой Матерью, хотим разрушить всё то, что они делают.

В общем, он говорил ровно то, что рассказывал нам политрук на его еженедельных занятиях. И, если закрыть глаза и не смотреть на форму, в которую одет разведчик, то могло показаться, что мы на очередной политбеседе.

Вскоре прибыли люди в кожанках и без лишних разговоров увезли врага куда-то в тыл. А мы сидели у буржуйки, вспоминая его слова.

Зикир, цедивший сквозь зажатые губы папиросный дым, передал мне самокрутку и сказал:

— Ну, давай еще по затяжке и в школу пойдем.

Тьфу ты. Я сплюнул на землю. Слюна мгновенно покрылась корочкой льда.

— А ты что думал, — хихикнул мой друг уже маминым голосом, — это тебе не тут!

Очередное утро учителя-практиканта. Очередной кофе, очередной забег до автобуса с очередным суровым взглядом Ледокола из-под черных оправ.

Проведя положенные часы, выдав ученикам очередную порцию информации и получив за это стандартные очки опыта, я завершил на сегодня обязательную, общественно-полезную деятельность. Оставшееся до ночи время я планирую потратить на себя.

Чуть отойдя от школы, дабы не привлекать лишнего внимания к своей персоне, вызвал такси, уточнив у диспетчера, чтобы сзади обязательно была тонировка. Приехавший старенький, раздолбанный Логан с трудом походил на такси, но мое требование было выполнено, поэтому я усевшись за водителем назвал адрес.

Вот он — бар «БарБорис». После вчерашнего, произошедшего на базе ЧОПа, мне насыпали кучу опыта и уровней. Аж целых пять. Я, буквально по диагонали прочитав описание новых умений, схватился за голову и решил, несмотря на риск и предупреждения бармена, всё же съездить к нему на консультацию. Уж больно кардинальные умения мне предлагались.

А сейчас машина, в которой я нахожусь, стоит напротив входа в питейное заведение и я через затемненное стекло рассматриваю бумажку, небрежно налепленную на дверь. «Бар закрыт. Навсегда» — написано на ней.

Внутри появилась какая-то пустота. Единственный человек, путь даже он и не был человеком, который знал о моей тайне и мог посоветовать что-то полезное, сбежал. Испугался таинственного Роя и Потока. Тяжесть ответственности, которую не с кем разделить, стала еще больше.