Учитель цинизма. Точка покоя

Хорошо, что сегодня суббота, что никто никуда не спешит, что мы есть, что мы вместе сидим за столом и не знаем, что такой вечер никогда не повторится.

41

Мой начальник Женя Залещук не то чтобы был великий программист, но, безусловно, выдающийся мастер разговорного жанра. Он знал какое-то непредставимое количество забавных и поучительных историй и умел эти истории рассказывать.

Женя разведал по каким-то своим каналам, что в Москве строится МЖК — огромный молодежный жилищный комплекс на три тысячи квартир, и предложил мне поучаствовать в безнадежном предприятии — попробовать туда вписаться.

МЖК — это была такая комсомольская затея. Вот давайте сделаем так, чтобы комсомольцы (беспокойные сердца) строили себе дома, а потом в них жили, вместе обустраивали грядущий коммунизм и проводили культурный досуг. Каким образом они будут все это строить, если они и не строители, и не архитекторы, и ничего у них нет, кроме желания в этих квартирах поселиться? Дом-то построить — это не сортир на даче. Да и сортир пока построишь, сто потов сойдет. Нужна ведь какая-никакая квалификация. Разнорабочих на современной стройке особо много не надо. Не Днепрогэс, чай, бетон ногами не месят. Да и землю копают все-таки экскаватором.

Начальственное воспаленное воображение по поводу МЖК неожиданно стало воплощаться в жизнь. И такие комплексы появились по стране. И комсомольцы, а часто давно уже не комсомольцы, а просто работоспособные бездомные граждане за будущую квартиру работали на стройке бесплатно в свободное от основной работы время. Этакое хобби — песочек покидать часочек-другой. И вот Женя про такое МЖК узнал. Но узнал слишком поздно. Комплекс достраивался, разнорабочие были не нужны, а квартиры поделены. Но поскольку и у меня и у Жени никакого другого варианта получить собственную жилплощадь в перспективе ближайших лет двадцати не просматривалось, мы решили поиграть в эту игру с мизерными шансами.

Пришли в это МЖК. Сидит народ и что-то такое активно впаривает начальству. И начальство этот народ не прогоняет, а внимательно слушает. Оказалось, есть такие вполне реальные вещи — «целевые программы», и под них выделяется ни много ни мало — 200 квартир. Эти целевые программы были направлены на нездешнее развитие комплекса после того, как он будет достроен и заселен. Например, один великовозрастный комсомолец предлагал построить подъемник на спуске к Москве-реке и короткую, но вполне себе действующую горнолыжную трассу. К нам это отношения не имело. Но был и другой проект — создать компьютерную сеть, которая объединила бы ДЭЗ, школу, детские сады, поликлинику и жильцов. И вроде был шанс получить за квартиру работающую Эсэмку в качестве сервера, и персоналки где-то туманно прорисовывались, а компьютерный класс для школы был уже получен. Квартиры и были той валютой, на которую собирались развивать этот МЖК, а тверже валюты не бывает. Если тебе такое светит — да только брезжит, — ты эту Эсэмку вынесешь по частям под полой через любую охрану, соберешь — и будет работать как часы.

А вот это было уже про нас. И Женя начал методично проталкиваться в МЖК. Мы приходили в пустую квартиру, где заседало правление, как на работу, — почти каждый вечер, и мелькали, и участвовали в каких-то обсуждениях, правда, на непонятных условиях и с невнятными правами, но поскольку в компьютерах мы разбирались неплохо, к нам стали прислушиваться.

В этом клублении Женя чувствовал себя превосходно, а я еле держался. С моей точки зрения, все происходящее было тягостным бездельем. Вот программу написать — это пожалуйста, это без проблем. И обязанности наши мы с Женей поделили так: он пробивает проект, я пишу софтину, какую попросят, мы получаем по квартире, и наступает полное счастье.

В один из вечеров, когда все уже наговорились до полного изнеможения, речь как-то боком зашла о загадочной русской душе. И Женя рассказал историю.

На одной подмосковной птицефабрике затеяли радикальную модернизацию. А чтобы не пустить деньги на ветер (как всегда), кто-то больно умный решил заключить дорогущий контракт с голландской компанией, монтировавшей разделочные куриные линии, способные быстро и без потерь превращать квохчущее множество в готовых к употреблению бройлеров. Голландцы приехали, посмотрели, покивали головами и сказали: «Все будет ОК».

Привезли из Голландии все оборудование — вплоть до гаечных ключей и крестовых отверток, — и правильно сделали: если бы решили закупать инструмент на месте, то никогда бы не закончили. Линию собрали, наладили и запустили месяца за два, что само по себе выглядело как чудо. Никогда бы местные товарищи за такой срок даже из готовых комплектующих ничего толкового не собрали — минимум годок-другой, а там, глядишь, материалы и комплектующие куда-то подевались, надо новые заказывать, и так далее по кругу.