Учитель – ученик

Защитить себя было возможно, хотя и не так просто, как кажется. Вроде бы против любого воздействия существует специальное плетение. Но нельзя же сразу активировать их все и так ходить! Как правило, если нужно опасаться чего-то конкретного, в лавках приобретался специальный амулет, защищающий от такой напасти. То есть, по сути, там обычное защитное плетение, настроенное на определенное воздействие, и манонакопитель. В моделях подороже все то же самое, но только постоянно работает не сама защита, а другое плетение, которое определяет угрозу и само ставит барьер, когда необходимо. Это позволяет сэкономить порядочно маны. Толлеус когда-то уже занимался этим вопросом, тогда он делал защиту для своего жилета, чтобы уберечься от случайной ошибки и обезопасить нежную конструкцию из многочисленных амулетов. Сейчас, когда недостатка маны не ощущается, можно значительно повысить мощность этих плетений, увеличив их радиус действия, а также добавить новые – все-таки в жилете у него бытовая защита, а не боевая.

За работой время пролетело незаметно. Когда старик наконец открыл глаза, оказалось, что непролазные кусты закончились, дорога с обеих сторон окружена полями, повозка стоит практически на колосьях, лошади с аппетитом их щиплют, а проснувшийся Оболиус хлопочет у небольшого костерка, заваривая что-то в котелке. Поискав взглядом в облаках солнце, старик обнаружил на небе пятно посветлее и прикинул время. Получалось, что прошло несколько часов. Долгонько он провозился. Думал, справится быстрее.

– Концентрация, настрой на результат, – тихонько передразнил он давно умершего инструктора, который любил поразглагольствовать перед своими учениками о пользе медитации. – Поди-ка сюда! – уже громко позвал он Рыжика.

Тот нехотя поднял голову и подошел.

– Давай-ка проверим, как ты усвоил урок с молниями. Вот прямо сейчас сделай одну маленькую, чтобы прямо вон в тот куст ударила. – Искусник ткнул корявым пальцем в не менее корявый одинокий куст на обочине дороги. – Стой! – спохватился он, увидев, как Оболиус начал лихо компоновать фрагменты. – Сначала покажи, что выйдет, а только потом запускай!

Парень молча пожал плечами и продолжил свое занятие.

– Готово, – наконец отрапортовал он. – А отчего это куст ваш как будто в каком-то шаре?

– Заметил? – улыбнулся старик. – Это мой сигнальный контур. Кое-что проверить хочу. Ну так что там у тебя? – Он внимательно вгляделся в готовое плетение-заготовку молнии, что сотворил его ученик. – Так… Привязка правильная… Радиус будет небольшой… Высоту можно было бы пониже, ну да сойдет… Что ж, пробуй!

Рыжик попробовал. Тоненькая светящаяся дорожка протянулась от небес до самой земли, ткнувшись в невидимый шар, защищающий куст. Тот немедленно преобразился в искусном зрении, обернувшись защитной сферой. Но старик даже не успел улыбнуться, радуясь хорошо сделанной работе, как вдруг ударил еще один разряд, не чета первому, враз пробив защиту. Под аккомпанемент оглушительного раската несчастный куст вспыхнул огромным факелом. Сейчас же все пришло в движение: заржав, лошадь помчалась куда-то через поле, не разбирая дороги, Финна с места подпрыгнула вверх едва ли не выше головы, Оболиус вскрикнул и сел на задницу, а Толлеус схватился за сердце, ругаясь сквозь хрипы. Лошадь умчалась довольно далеко, прежде чем искусник очнулся от удивления, отправив ученика ловить ее, а сам принялся тушить пожар, накрыв его воздухонепроницаемой сферой.

– Я не виноват! – поспешил откреститься от происшествия Оболиус, когда вернулся.

– Угу, – буркнул старик, о чем-то задумавшись.

– Честное слово, это не я! – решил настоять на своем Оболиус. – Я все сделал правильно!

Кордосец повернулся к ученику и снова кивнул:

– Знаю. Просто туча очень уж сильная попалась. Молния сама бы скоро вышла. Ты нить проложил для маленькой, а большая следом пробежала. Бывает. Это я сразу не сообразил: понятно же, что гроза скоро разразится.

– Это как «понятно»? Научите?

– Да что тут учить-то? – развел руками Толлеус. – Голова болит, суставы крутит – быть грозе. Все же просто!

Оболиус пожал плечами и промолчал. А старик тем временем, видимо, снова переключился на свои мысли, потому что забормотал непонятно:

– Плетение не выдержало – это ерунда. У меня-то оно маны хлебнет сколько надо и сдюжит. Главное, определилось все правильно. Значит, работает. Значит, можно встраивать…

Состояние химеры Толлеусу категорически не нравилось. Вот вроде бы ничего подозрительного. Ну, может быть, животное ведет себя спокойнее обычного. И все-таки что-то не так: старик за долгие годы научился без помощи всяких плетений определять некоторые болезни у других людей. Сейчас однозначного ответа не было, но искусника не покидало стойкое чувство, что что-то с мохнаткой не в порядке. Но вот что? И будто бы ничего серьезного, но подсознательное беспокойство сидело, как заноза, отравляя жизнь.