Учитель – ученик

Маленькая комнатка освещалась через окошко с резной рамой. Сама дверь тоже была украшена затейливой резьбой. Однако остальное убранство интерьера не соответствовало общему стилю. Вернее, окошко с дверью не соответствовали, хотя по замыслу архитектора именно они должны были задавать настрой всей обстановке. Увы, но шкафчик и широкий стол, заляпанный чернильными пятнами, явно были рангом пониже. В довершение ко всему впечатление портили не очень аккуратно сложенные стопки с бумагами, часть которых высилась даже на полу.

За столом, на котором красовалась табличка «Ллэр Шкатос Нархист», сидел упитанный лысеющий мужчина и выжидающе смотрел на дверь. Толлеус без приглашения плюхнулся на скрипучий табурет и изложил свое дело насчет покупки земли, а Финна, по-мышиному прошмыгнув вдоль стенки к столу, предъявила свою грамоту. Тут-то дело и застопорилось. Нет, проблем не предвиделось, просто местные бюрократы собрались что-то проверить, прежде чем дать свое заключение. А потом еще предполагалось длительное оформление. Срок грозил растянуться даже не на дни – на недели! Искусник приуныл: такие задержки в его планы не входили. Появилась даже мысль предложить деньги для ускорения процесса. Но он не решился – кто знает этих оробосцев, лучше не рисковать. Он повернулся, чтобы уйти, но не успел.

– Господин! – робко позвала чиновника Финна. – Несподручно нам долго. Вот она я, владетельница, тута, вот дарственная моему деду, а вот, как говорится, купец. Все согласные. Чего еще-то?

Ни чиновник, ни Толлеус не ожидали, что у дремучей старухи прорежется голос. Оробосец так даже выставил вперед пухлые ладошки:

– Бабуся! Не все так просто! Ты же не корову продаешь и не мешок зерна, а землю! Тут спешка недопустима! Сперва проверим по регистрационной книге, правда ли ты та, за кого себя выдаешь. А еще насчет ллэра Толлеуса уточнить надо: как-никак иностранный гражданин. Это дело особое. Такие вопросы без визы «Недремлющего Ока» не решаются. Тут и недели маловато будет – рассмотрение затянуться может и на месяц, и на два.

– Так я помру раньше! – всплеснула руками Финна.

– Продайте кому-нибудь другому, – чуть насмешливо улыбнулся Шкатос. – А что? Цена привлекательная, только клич бросьте – с руками оторвут!

– Нету покупателей! – горько вздохнула старуха.

– Это отчего же? – искренне удивился чиновник.

– Волки-и-и… – вдруг разрыдалась Финна.

– А, так это та самая деревня? Слыхал, слыхал. Лет эдак пять назад началось, да?

Толлеус притих, ловя каждое слово.

– И что, неужто до сих пор безобразят? – продолжал расспросы чиновник.

Старуха всхлипнула и дважды кивнула.

– Проклятие у вас, тут и гадать нечего, – уверенно поставил диагноз толстяк, а искусник чуть заметно улыбнулся: оробосец не обладал специальными способностями и мог только гадать.

– Вот и мы тоже так. Звали ведьму. Она тык-мык – никак. Значит, сильное проклятие. Мы уж к чародею нашему на поклон, а он руки в боки: мол, ничего нету, и все тут! Такая вот жизнь – в одиночку ни в лес, ни на озеро. А скотины все меньше.

– С другой стороны, волки – невелика беда, – прикинув что-то в уме, заявил оробосец. – Объединились бы с соседями да устроили облаву.

Финна только скривилась:

– Ага, как же! Это ж не рыба. Большие, злющие, целые стаи – спасу нет. А уж хитрые какие! Охотников другой раз тоже – того!

Толстяк ненадолго отвлекся от разговора, чтобы промокнуть кружевным платком лысину, потом пожал плечами:

– И все равно земля по такой цене – слишком лакомый кусок, чтобы какие-то волки могли отпугнуть покупателей.

– Звери-то еще ничего, мы же терпеливые. А вот проклятие – страшно. Молва-то людская без удержу, да каждый от себя еще что-нибудь – языки как помело. Вон даже для вас, господин, наши беды не новость. А уж как господин Гласус… Ну-у-у… – Старушка зябко поежилась, так и не озвучив, что, по ее мнению, приключилось с хозяином замка. – Так теперь и вовсе наша деревня словно чумная.

– Что за Гласус? – выгнул дугой бровь Шкатос.

– Чародей наш. Не деревенский, а рядом. Тот, что руки в боки.

– Помер?

– Вроде как. – Финна бросила быстрый взгляд на Толлеуса. – А может, и нет. Только людей-то взаправду нет…

– Это который по ночам восстает? И он тоже у вас? – рассмеялся оробосец. – Ну вы даете! Все пугалки, какие матери непослушным детям на ночь рассказывают, у себя собрали. Понятно теперь, отчего никто твою землю покупать не хочет. Разве что приезжие позарятся. – С этими словами толстяк повернулся к искуснику и, подмигнув, спросил: – Неужто не страшно? Аль не верите в эти россказни?

Старик медлил с ответом, не зная, что сказать. Честно говоря, в таком ключе он еще не смотрел на ситуацию. Тут нужно было хорошенько все обдумать, прежде чем связываться с такой сомнительной покупкой. Его опередила Финна:

– Господин Толлеус не из пужливых. Он уже и туда, и оттуда, и мальчонка егойный тоже. И назад не пустые, а с косточками мужика нашего. Теперь-то в земле они, а то не по-людски…

– Так в доме том что, никто не живет? – вмиг посерьезнел чиновник.