Учитель – ученик

– Полная чушь! – визгливо вскричал старик. – Когда я приехал в деревню, все эти люди уже давным-давно умерли!

Сервантес спрятал улыбку: «Поплыл клиент!» – и, постаравшись изобразить брезгливое выражение лица, поднял ладонь, останавливая поток оправданий:

– Следствие разберется! Пока же, уважаемый, возвращайтесь в пункт временного проживания и ждите указаний! – Оробосец замолчал, но через мгновение веско добавил: – И потрудитесь вернуть награбленное! Наш человек поедет с вами, передадите все ему, он опишет.

Ради этой последней фразы и затевался весь спектакль. По мнению Сервантеса, клиент был готов. Только почему-то сейчас старик посуровел, а испуганный взгляд сменился настороженным прищуром:

– Люди погибли больше года назад, и никому не было никакого дела. Только сегодня утром власти города узнали о трагедии, и вот уже ко мне заявляетесь вы с обвинениями, ссылаясь на какое-то там расследование. Потрудитесь представиться по всей форме, а также предъявить приказ на задержание! Или проваливайте!

Сервантес с досадой выругался про себя – не получилось. Да, кордосец прав: слишком мало времени прошло, так не бывает. Но что было делать? Старик не местный, уедет из города – и ищи-свищи его, а выслеживать, пасти, долго окучивать нет никакой возможности. И с чародейским домом затягивать нельзя, а он гораздо ценнее денег или драгоценностей, которые искусник мог найти внутри. Не получилось взять наскоком – значит, не получилось. Очень жаль. Офицер встал и прошипел сквозь зубы:

– Что ж, не хотите сотрудничать, так пеняйте на себя!

Круто повернувшись на каблуках, он вышел вон.

Глава 5 Толлеус. Повод подумать

Лысовка

Утром телега покинула город. За всю дорогу никто не проронил ни слова: Финна все так же боязливо жалась в дальнем углу, Оболиус тоже сидел тихо-тихо, как мышь, в надежде, что учитель забудет про инцидент с мохнаткой. Булька все еще не отошла после лечения и дремала, лишь изредка сонно поводя глазами, а Толлеус в который раз гонял в голове разговор с офицером из гостиницы. Правильно ли он понял? И чем теперь может обернуться все это дело? Может быть, в самом деле следовало подобру-поздорову вернуть монеты? Впрочем, потерять деньги можно легко, а вот получить – трудно. Слишком много нестыковок было в поведении этого следователя. Да и сам он (Толлеус его узнал) – это же сын ллэра Шкатоса – как раз их разговор старик подслушал. Очень странное совпадение.

И на самый крайний случай оставался Никос. Он говорил, что можно обращаться, если будут проблемы с властями Оробоса. Когда совсем прижмет, можно связаться с ним.

В общем, по всем раскладам, реальной опасности не было. И все же искусник нервничал: ситуация его беспокоила. Если отправиться в Рингию прямо сейчас, это будет похоже на попытку бегства. Возможно, и правда стоило еще пожить в деревне, будто ничего не произошло: он честный человек и просто дожидается решения по земле Финны. Пожалуй, так и нужно поступить!

Лысовка встретила путников покосившимися плетнями, раскисшей дорогой и… пепелищем на месте избы Финны. Судя по остывшим углям, пожар случился едва ли не сразу же, как только хозяйка с постояльцами уехала в город. Старушка не плакала, лишь губы ее мелко дрожали.

– Вот ироды окаянные! – наконец прошептала она. – Эх, господин Толлеус… Вот она, родня-то какая!

– Ты, стало быть, думаешь, что староста дом твой спалил? – удивился старик, рассматривая пепелище.

– А то кто ж!

– А может, сама печь не задула и заслонку не закрыла, вот уголек и выскочил? Али молния попала – тоже ведь бывает. Или воры наслушались, будто бы я сокровищ полную телегу из дома Гласуса вывез, и решили ограбить, а когда ничего не нашли, то в сердцах огонь пустили.

Финна с сомнением пожевала губу, потом медленно покачала головой:

– На случайном пожаре вся деревня с ведрами, вот как годков пятнадцать назад. А тута вон одни головешки. Молния-то, оно, конечно, да. Огонь от нее – на загляденье. Вот только моя изба низкая, молниям подавай что повыше. А сарай для сена в два этажа – вот он, целехонек, хоть и косой совсем да гнилой!

– Верно говоришь, – признал Толлеус ее правоту и замолчал.

Лично его беда не коснулась. Так, кое-что по мелочи сгорело в избе. Самое ценное его имущество в настоящий момент путешествовало вместе с ним. Что-то еще хранилось в конюшне, защищенной от вандалов плетениями. Последние хоть и ослабли без подпитки, но все еще не выдохлись. Возможно, это и спасло постройку. А может, все это бабкины выдумки и никто не думал поджигать дом. Не потушить со зла могли, но чтобы устраивать пожар – это другая психология должна быть. Люди, которые живут натуральным хозяйством, никогда и ничего не выбросят и не сломают, потому что любая вещь в быту сгодится. Утащить что-нибудь у соседа, даже у родни – это запросто, но не вредительство.

Как бы то ни было, до темноты оставалось не так много времени, стоило подумать о ночлеге и ужине.

– Посоветуй дом, куда на постой пустят, – обратился Толлеус к бабке.

Та, пожевав губами, назвала пару изб, где жило поменьше народу.