Удача

– Эх, как хорошо, как бодро чувствуешь себя после избавления от старости. Будто тебе опять десять лет, – продолжил Алик. – Тяжеловато только от одного – сильно хочется кого-то ударить. Еле держусь, терплю. Я теперь горяч и даже жгуч. Шел по улице вчера, утром, по своим надобностям. Воскресенье, машин на улице мало, тихо. Только потом слышу, где-то сигналят, двигатель ревет изо всех сил, кто-то мчится, вроде, в мою сторону. Потом показался красный «Пассат». Несутся мимо, окно открыто, оттуда торчит рука с поднятым пальцем. Я теперь ощущаю чувства других людей, дистанционно – дар твоих земляков, Семечкин. Сразу почувствовал чью-то ненависть, переполняющую кого-то полностью, с верхом. И ко мне тоже, стоящему у дороги и удивленно глазеющему. Потом шел и слышал, как в окрестных дворах носится это авто, бешено завывает мотором на предельной мощности. Потом все утихло, только показалось, что где-то женщина завизжала. Так! Свернул на нашу улицу, вижу на остановке рядом с памятником Мавроди этот «Пассат» стоит. Дверцы у него распахнуты, рядом какой-то овцевод, маленький и борода у него узкая, как лента. Ухмыляется, картинно оперся на крышу авто. Тут же на остановке – какая-то девка, блондинка, высокая, симпатичная. Еще один овцевод в машине сидит, только ноги высунул в красных тапочках и на асфальт поставил. Схватил у девки сумку и тянет к себе. Оказывается, бывают сумки на стальной цепочке, прочной такой. Девка что-то говорит, умоляюще, а из машины спрашивают высокомерно: «Ты чего такая дерзкая?» – Я прибавляю шаг. – Овцевод продолжает: «Или сумку давай или садись к нам в машину, быстрее». – Второй, с бородой добавил: «Или и то, и другое». – Овцеводам это показалось смешным, вызвало дикий припадок истерического такого смеха. Подхожу. На остановке в будке двое. Подросток лет шестнадцати в углу и баба под шестьдесят лет. Тоже с сумкой, большой, хозяйственной, прижимает ее к себе. Спрашиваю у нее: «Это что за трюк? Похищение невесты? Ах да, понял, вторую серию „Кавказской пленницы“ снимают. А вы кто, массовка?» – Старуха с ужасом глядит на меня. Конечно, Семечкин, благодаря влиянию на тебя и на твоих друзей, я обладаю полной неуязвимостью. Но, при таких возможностях, мне надо вести себя достойно. Можно, конечно, сразу пассатовладельцев на крюки и в печь, но такое для меня неблагородно. Другое дело защита! Тот, в тапочках перестал сумку тянуть, высунул голову. Смотрят эти двое и молчат. Ах да, ведь я теперь внушительная фигура. Говорю: «Мне кажется, неинтересное кино получается, пошловато выходит. А может, это не съемки? Какое озарение! Все понятно. Это подлинные маньяки, посмотрите на эти рожи! Глядите внимательно, пока есть возможность. Потом таких только по телевизору увидишь». – Слышу: «Кто, я маньяк»? – Пассатовладелец выбрался из машины, наклонился. Растопырил руки, двинулся вперед. Можно не обладать даром читать мысли, и так ясно, что ублюдок хочет по-борцовски кинуться, схватить меня за ноги и повалить. Как это хорошо, когда можно не бояться. Какое блаженство! Эти двое еще не понимают, что с ними сейчас произойдет. Владелец красных тапочек бросился навстречу, а я его встречным, с таким облегчением. Да на! Семечкин, ты гляди, гляди как!.. Первый удар получился в переносицу. Потом изо всех сил, с разворотом, в висок. От всей души! Тот лежит на асфальте, корчится как червяк. Эти смертные против меня, бессмертного полубога! А тут второй из-за машины с битой. Оказывается, он биту в багажнике искал. Идиот! Тут совсем легко. Пока этот баран замахивается, у меня масса времени. Секунд пять – шесть. Сначала его ногой в бок, по-футбольному, будто пенальти пробил, а потом любимый удар, резко вверх, под подбородок. Так, чтобы голова мудака сразу вдавилась в шейные позвонки. Даже почувствовал на мгновение кулаком его небритую морду. Гляди! Вот так, подобным образом. И амортизация кулака при этом небольшая. Овцевод ударился спиной о машину, та аж пошатнулась. Разозлился я, говно внутри вскипело. Взялся за машину и перевернул ее, со страшным грохотом. Внутри кто-то заверещал, обнаружилось, там еще один утырок присутствовал. Спасенная с сумкой вцепилась в меня и плачет. – «Странный народ эти спасаемые от чурок, – говорю. – Вон автобус подошел. Садись и езжай». – Вот так, Семечкин! Благородный поединок за бабу. Задета дамы честь! Так это освежает! Так на душе легко стало. Никогда подобного не ощущал, сильно понравилось побеждать. Победа – это кайф! Надо обязательно боксом заняться.