Удача на двоих (СИ)

Тикки Микк был Ноем. Исходя из этого почти общеизвестного факта, он вёл себя практически так, как ему и полагалось, если бы не несколько «но». У всех Ноев всегда были некие маленькие тайные увлечения, которые почти никогда не скрывались от семьи, но никогда не делались достоянием общественности. Тикки был не совсем правильным Ноем и уж точно не мог сказать, что верно, а что нет, но после некоторых событий в Ковчеге… Он обезумел. Обезумела его внезапно атакованная и серьёзно поражённая тёмная сущность и тут же пробилась наружу с желанием крушить всё подряд. Граф сказал, что это была его подлинная мощь, но в то же время это и не было его пределом. Потому что в тот момент он действовал совершенно безумно, просто кидался на врага, даже большинство охотничьих инстинктов были приглушены болью преображения. Он должен был научиться управлять всей этой силой, всей этой мощью сознательно. Тогда она могла даже удвоиться. Тысячелетний Граф сказал, что на подобное открытие своей тёмной сущности вообще способны всего пара членов семьи. Он не назвал их имена, а Тикки не стал спрашивать. Для него гораздо важнее было собственное состояние и открывающиеся перспективы. С тех пор как Тикки Микк однажды сорвался, он больше не мог возвратиться к своему светлому обличию. То, что раньше называлось тёмным, слегка выцвело, посерело и заняло освободившееся место светлого. На место тёмной стороны пришло что-то страшное и неконтролируемое. Что-то, что выло вместе с ним всякий раз, когда проклятые шрамы, оставленные мечом чистой силы, начинали болеть. Болеть с такой силой, словно пытались снова толкнуть его внутреннюю сущность на новое, страшнее предыдущего безумие. Тикки было не просто справиться с этим. А потом он понял, что этот мальчишка притягивает. И дело даже не в мести. Дело в чём-то внутри него, что желает осторожно подкрасться со спины, кровожадно улыбнуться и вцепиться жертве в шею, переламывая хребет, пуская ручьи крови и наслаждаясь предсмертными судорогами. Однако постепенно желание меняло вид. Он всё ещё стремился подавить, разрушить, унизить, но теперь его человеческая, разумная часть тоже вплетала некоторые собственные желания. Получалось довольно странно. Стоять и наблюдать за тем, как над твоей и только твоей жертвой пытаются довольно безуспешно командовать другие. И не важно, кто они. Главное, что они другие, а этот мальчик, этот ребёнок, который ощущался уже отнюдь не ребёнком, принадлежал ему. Тогда Тикки ещё мало чего понимал, и желания не успели сильно преобразиться. Однако Граф дал добро на поиски именно с его стороны. И первоначально он действительно планировал просто поговорить, думал, что это возможно. Но в глазах стоящего перед ним юного экзорциста плескалась такая мешанина эмоций и чувств, что хотелось рычать от отчаяния. Он хотел не только смотреть.

Оно хотело не только смотреть.

А Аллен Уолкер смотрел на него с ненавистью. О её неповторимый аромат, шарм, тяжёлый, но такой будоражащий кровь шаг! Эту поступь он узнает из тысячи, из миллиона… Её Величество Ненависть. Тикки мог упиваться её видом, ароматом и слегка горчащим кончик языка вкусом хоть всю жизнь. Но он не мог бы оставить без внимания и её источник. Этот мальчик. Он становился с каждым разом всё совершеннее.

Слишком совершенным – что-то внутри Тикки шептало, что его надо забрать с собой, не просто подчинить…

Опустить. Замарать. Переродить.