Удача на двоих (СИ)

— Что значит «нет»? Он же, вроде бы, с нами! — Только вроде бы! Ты экзорцист или кто? Он Ной! Даже я Ной! Ты не думаешь, что, отвязавшись от Сердца, ты всё ещё будешь обязан быть экзорцистом и драться против нас и конца света? — Но если конец света это всего лишь продукт безумия этого Графа, то достаточно будет победить его, найти нового, и, возможно, вы откажетесь от этой идеи! — Найти нового? — Твой папаша сказал, что этот Граф уже ненастоящий. Что на самом деле он медленно, но верно сдаёт назад, это место должен занять кто-то другой. Но он не знает кто. — Не верь ему на слово, — тут же влез Неа. — Тринадцатый тот, кто всегда себе на уме, и раз уж он сумел ослабить контроль наказания, то он ещё и понимает происходящее лучше, чем кто бы то ни было. Его дар такой. Он может увидеть только часть картины и восстановить её полностью вплоть до того, кто её написал, в каких условиях, когда, зачем, с какими мыслями. Так же при полном развитии дара он может рассматривать и то, что ещё не случилось, в виде предположений. Задает некоторое предположение, что может случится, а потом может определить в какой ситуации, почему, какие будут последствия. Это почти пророческий дар. Тринадцатый, несомненно, очень крутой Ной. И потеря его для семьи Графа стала огромным ударом в спину. Но я не совсем уверен, что он хоть кому-то раскроет все свои планы. У меня до сих пор ощущение, будто бы он меня хотел для чего-то использовать. Ты не сказал ему, что знаешь меня? — Нет. Я вообще не распространялся про зазеркалье. А Тринадцатый сказал, что это инструмент, которым пользуется Сердце, и что его надо уничтожить. Он, кажется, послал какую-то информацию книжнику и надеялся, что тот сможет отыскать недостающий кусок, но Книжник пропал. — Печально. — Это всё, что ты можешь сказать? — Нет. Давай лучше обсудим весь ваш разговор по пунктам. И да, опережая твой возможный вопрос, ты можешь мне так же не доверять, потому что я Ной. Потому что я тоже при первой же возможности поступлю так, как мне выгодно. Но Нои умеют быть благодарными, это тоже можешь иметь ввиду. Если что, я буду очень благодарен. Вдруг тебе удастся разбить это зеркало? После подобных слов разговаривать с Неа как-то расхотелось, но пришлось. Они полностью обсудили разговор с Тринадцатым. Неа подтвердил, что всё это похоже на правду, но Аллен теперь подумал о том, что, возможно, Неа всего лишь ищет выгоду для себя. Похоже, его могли попытаться обдурить сразу с двух сторон. А под конец разговора у Аллена ещё и голова разболелась. Ввалился в гостиничный номер он в довольно неплохом настроении, но с гудящей головой, и нет ничего удивительного в том, что его там ждал Тикки. — И где ты шатался? Аллен с трудом заставил себя сглотнуть. Как-то на него мгновенно, как только он увидел Микка, наваливалось осознание, что он совершенно беззащитен и беспомощен перед Ноем. — Был в Ковчеге, говорил с Неа. Аллен попытался невозмутимо проследовать к двери в туалет, чтобы умыться или скорее затаиться, забывая, что двери Ною не помеха, но был грубо перехвачен на полпути и прижат к оказавшемуся позади Тикки. Сильные руки стиснули его грудь, не давая вздохнуть, а томный шепот на ухо заставил содрогнуться: — Ничего не хочешь мне объяснить? Аллен просто потерял способность двигаться, страх сковал его тело, полностью лишая малейшей возможности вырваться или предпринять ещё какие-либо действия. Он мог бы попытаться позвать на помощь, но вряд ли здесь есть хоть кто-то, кто сможет ему помочь, а Ной наверняка разозлится пуще прежнего. Не лучше ли попытаться воззвать к его рассудку? — Тикки, что ты творишь? — голос дрожал. Горячее дыхание на шее, прикосновение мокрого языка и лёгкие укусы вызывали дрожь и желание разрыдаться. Неужели опять? За что так скоро, когда он, вроде бы, только начал верить, что всё может сложиться хорошо… — Думаю. О тебе думаю.

Руки бесцеремонно полезли под рубашку, расстегивая пуговицы и пытаясь сорвать этот предмет гардероба с юноши. Тикки стало мало, и он, резко развернув к себе голову Аллена, едва не сворачивая тому шею, впился в его мягкие покорные губы требовательным поцелуем. Каждое его движение и прикосновение давило и требовало покорности, поцелуй был таким же, не дающим усомниться в том, кто на самом деле хозяин положения. И даже когда Аллен попытался отстраниться, потому что ему не хватало воздуха, Тикки не дал ему это сделать, лишь углубляя поцелуй и продолжая терзать его рот. А когда Аллен наконец-то смог вздохнуть, то просто повалился с ног, ощущая неслабое головокружение и как чужие руки, вольготно шарящие по его телу, охотно подхватили его, швыряя на кровать.