Удача на двоих (СИ)

Разговор с Кандой занял не так уж много времени, по сравнению с ожиданиями Аллена. Юноша не рассказал многого, не рассказал даже про Тикки, умом понимая, что стоит, но вот желания не было никакого, да и сил тоже. В то же время они хоть на что-то наконец-то решились: на вечерню вылазку к азиатскому штабу, дабы попытаться выловить там Мари. Юу собирался сделать это сам, без толпы, но Аллен рассудил, что логичнее всего вообще послать кого-то малозаметного. Например, Тимканпи, который сможет привлечь внимание Мари и вывести его на встречу с экзорцистами. На подобный план Канде было сказать нечего, похвала была не в его стиле, а потому Уолкер уверил мечника, что пока отправлять Тима не намеревается, лучше сделать это ближе к вечеру, мол, тогда и народу меньше будет, и голему гораздо легче будет проникнуть в помещение незаметным. Канда был аккуратно спроважен вон, отдохнуть перед предстоящей вылазкой, а Аллен, наконец-то оставшись один, решительно разорвал переданный ему лист бумаги. Канда тоже что-то ему не рассказал. Что-то об этом «Агету или Агерту», а ещё не смог объяснить, что это значит. Напротив, похоже, мечник собирался узнать хоть что-то именно у Аллена, да вот беда, юноша тоже был в неведении! И в более сложном положении. Говорить о том, во что превращается чистая сила, кажется, поглощая всё его тело, Аллену не хотелось. Он только упомянул, что она в нерабочем состоянии, выслушал несколько нелестных эпитетов в свой адрес. Мечник считал безумством соваться куда-то в таком состоянии, но тактично продолжил, что способ самоубийства каждый суицидник вправе выбираться сам. Уолкеру хотелось напомнить, что и сам Канда тоже хорош, но… Проглотил эти слова, вспомнив, кто такой Канда. Он наконец-то остался один на один со своими старыми и новыми тревогами. И смог в упор посмотреть в зеркало, чтобы вновь убедиться: он не видел Четырнадцатого. Он видел только… Леди Бертейн, кажется, сидящую в углу и не сводящую с него глаз. Он не должен её видеть. Он должен видеть Неа. Но его там не было. — Что-то произошло? — довольно громко поинтересовался Аллен, надеясь, что его услышат.

Люсинда не сдвинулась с места, хотя продолжала смотреть в его сторону.

Это начинало пугать. В последнее время Неа вёл себя странно, всё больше отмалчивался. Иногда начинал бормотать что-то про зеркало. Почему Аллен как обычно упустил это из виду и проигнорировал? Аллена грызло изнутри именно ощущение собственной бесполезности. А почему оно его грызло? Не столько потому, что он ничего не мог сделать, а всё больше потому, что он не мог найти себе хоть какое-то занятие. Дошёл даже до того, что начал чертить какие-то каракули, а через некоторое время обнаружил, что там написаны всё те же ноты, тот же шифр, управляющий Ковчегом. Надо же, он успел запомнить расположение каждой мельчайшей чёрточки, а может быть, по какой-то причине знал их изначально, и ему не нужна была даже партитура Тимканпи. — Аллен? Ты чего творишь?

Экзорцист растеряно заморгал, понимая, что слышит Тикки, что у Ноя таки лопнуло терпение, хотя голос всё-таки спокойный. Может, обойдётся? Или не следовало выпускать отсюда Канду – у него Муген неслабый. С другой стороны, просить кого-то защищать себя было… стыдно.

Аллен предпочитал с детства сам справляться со своими проблемами. «Проблема» в это время положила ладони ему на плечи и стояла теперь совсем близко, так что Аллен даже слышал дыхание и сердцебиение своего врага и союзника в одном лице. Странно, сейчас Аллен его почти не боялся, а ещё испытывал некую потребность рассказать о том, что произошло.

— Я больше не вижу Четырнадцатого в отражении.