Удача на двоих (СИ)

— Это просто название или в этом есть смысл? — даже Комуи не смог устоять перед возможностью узнать всего побольше, а Неа перешёл на исполнение какой-то ещё более спокойной, практически незаметной мелодии, звуки которой стелились по полу, обволакивая, но не отвлекая. Словно удачно подобранный фон, не затемняющий основных событий.

— Есть смысл. Для нас. Для Дома. Только Броз озабочен новой личностью Хранителя. Если Хевласка решила покинуть мир, то это значит, что появился новый, а мы не знаем, кто это даже и как его защитить.

— Он тоже для вас важен? — Лави решил, что сегодня ничему удивляться не будет. К тому же его успели более и менее просветить насчёт происходящего и насчёт уже произошедшего, и юный книжник успел составить для себя примерную картину происходящего.

— Каждый обитатель Дома очень важен. Броз говорит, что их же всего восемь, и это число не меняется. Правда, я не совсем понял, чьё же число может меняться, — Алма заправил за ухо несколько упавших на лицо прядей.

— Число Ноев меняется? — решил уточнить Комуи, уже даже отошедший от сидящего с закрытыми глазами Аллена, который выглядел так, словно погрузился в лёгкую дремоту и уже ничем не интересуется.

— Нет. Только увеличивается на одного, и один уходит, но это происходит очень медленно, и с каких пор я, конечно же, не скажу, — лениво отозвался Неа, не отвлекаясь от игры. — Только один новый, вошедший. У него есть некоторые свои «обязанности». Своё «предназначение».

— И с чем оно связано?

— Оно связано со мной Ноем, а часть меня до сих пор застряла в зеркалах, — Четырнадцатый досадливо кивнул в сторону зеркальной стены. — И я очень надеюсь, что хоть кто-то озабочен этим вопросом.

— А если таких нет? — Лави предпочитал узнавать о событиях со всех сторон.

— А если нет, то…. — Неа замер, прерывая игру и погружая комнату управления в полную тишину. Если до этого казалось, что мелодия была совсем незаметна, то теперь все вокруг отчего-то затаили дыхание. — Этот мир обречён.

— Этот мир обречён, если ты не станешь опять Ноем? — сдавленно отозвался Канда, и Лави даже показалось, что он пытался подавить рвущийся наружу смешок.

— Не только. Там не одно условие.

— Но ты считаешь, что без тебя мир не спасти?

— Так же, как и без тебя, Канда, — гаденько улыбнулся Неа снова, довольно резко нажимая на клавиши и заставляя кого-то просто поморщится, а кого-то практически подпрыгнуть от неожиданно прозвучавшего, тяжёлого басистого звука. — Здесь много разных звеньев, и каждый из нас может отвечать лишь за правильное исполнение действий, связанных с ним самим, а не с кем-то другим. Потому я и переживаю за себя.

— И за мир этот? — Комуи решил присоединиться к вечеру откровений.

— Как много вы знаете о Ноях? — поинтересовался Неа, отворачиваясь от инструмента и складывая ладони лодочкой.

— Достаточно.

— Достаточно для того, чтобы считать нас жестокими падонками и существами хуже людей. Я прав? А чем же от нас отличаются люди?

— Что значит «чем отличаются»? — к разговору подтянулась и Линали, до этого высматривавшая что-то в зеркале, погружённая в собственные мысли.

— Ну, а чем они отличаются?

Лави решил, что на сей раз промолчит. Пара более и менее достойных отчетов на примете у него были, но, с другой стороны, любой момент можно было признать бессмысленным, они действительно мало чего знали о Ноях.

— Нои не люди, — заметил Аллен, так и держа глаза закрытыми и нагло улыбаясь.

— Ну так.. — Неа всплеснул руками, — оно и очевидно! Что Нои не люди. Они и не похожи вообще-то. Даже учитывая, что их истинное обличие «очеловечилось» с некоторых пор и от маскировочного отличается всего-то тёмной кожей да стигматами.

— А раньше как было?

— А вот этого я не видел, — развёл руками Четырнадцатый. — Но говорят, вы смогли догнать Тикки почти до его исконного состояния во время битвы в Ковчеге.

— То... та…. То есть, — Лави, отлично помнивший всё, что произошло в Ковчеге, даже растерялся на первых порах, — та тёмная ипостась, то чёрное хрен знает что… это было исконное обличие Тикки Микка?

— Не совсем, но приближенное. Сейчас оно у него уже не котируется, он научился сдерживать то безумие и подстраивать под него свою действующую форму, хотя, возможно, она ещё изменится из-за этого! А вообще сидеть вот так с вами, с экзорцистами, и рассуждать о Семье… Я себя как-то странно чувствую даже.

— А вам можно так распространяться об этом?

— Нам? Не знаю. Я сейчас не Ной и как-то не ощущаю,запрещено или нет. Скажу просто – вряд ли кому-нибудь из Ноев захотелось бы рассказать о Семье, о Тысячелетнем Графе и обо всех остальных. Так, если бы был запрет, я бы почувствовал. А сейчас я от них оторван. У Тикки вон спросите.

— А где он сейчас? — поинтересовался Аллен как ни в чём не бывало, но Лави успел уловить, как с силой впились его ногти в обивку кресла и чуть сильнее нежели обычно сжались губы.

— Тебе срочно? На Ковчеге, но я всё равно против вашей встречи.

— Нам надо будет ещё поговорить. — Аллен странно выделил слово «ещё».

— Поговорите, — демонстративно вздохнул Неа.