Удача в подарок, неприятности в комплекте

Негромко напевая себе под нос песенку про мишку, который хорошо живёт на свете, Корсаров быстро вернулся в дом к госпоже Абрамовой, неслышно, дабы никто не встретился и разговор, время отнимающий, не начал, скользнул в гостиную, подхватил лежащий на столе план, напоследок бросил мимолётный взгляд, по привычке проверяя, всё ли в порядке, да так и застыл. Воздух со свистом вылетел из груди, словно кто-то невидимый со всей силы ударил следователя в живот, мир, ещё минуту назад такой радужный и светлый, словно подёрнулся тленом и пылью. Пропали звуки, запахи, цвета, осталась лишь Лиза в объятиях своего жениха, их страстный поцелуй, их единение и готовность раствориться друг в друге без остатка. Наблюдать сие у Алексея не было ни малейшего желания, наслаждаться болью он никогда не умел, да и не желал учиться ничему подобному, только вот Елизавета Андреевна притягивала его к себе словно магнитом. Корсаров и рад был бы уйти, да ноги словно к полу приросли, отказываясь подчиняться приказам разума, впрочем, весьма невнятным и неубедительным. Лишь когда поцелуй завершился и затуманившиеся зелёные глаза Елизаветы Андреевны взглянули на Алексея, к следователю вернулась способность двигаться. Круто развернувшись, так, что мало искры из-под каблуков не посыпались, Алексей Михайлович спешно покинул гостиную и помчался прочь, толком даже не видя дороги, действуя исключительно на рефлексах. Врождённый автопилот не подвёл, Корсаров вышел не куда-нибудь, а к тем самым двум свороткам, и остановился у самого края большой лужи, даже ног не замочив. Где-то в глубине души рыдал, прижимая к груди острые осколки радужных надежд, рыцарь без страха и упрёка, романтик, готовый подарить всего себя без остатка любимой женщине, но оказавшийся ненужным и брошенным. Сего несчастного решительно задвигал в тёмный угол и запирал на пудовый замок неподкупный следователь, для которого нет и не может быть ничего, кроме работы.

Алексей решительно расправил плечи, сверкнул глазами, напугав маленькую грязную дворняжку, которая вздыбила шерсть и заворчала, проворно ввинчиваясь задом в брошенную на углу рассохшуюся бочку, и достал из кармана злополучный план, изрядно помятый. Одного быстрого мимолётного взгляда на корявый рисунок, выполненный со всем старанием и даже снабжённый пляшущими в разные стороны крупными печатными буквами надписей, хватило, чтобы выбрать нужное направление. Корсаров сжал план в руке, но вспомнив, как старательно выводил кучер каждую линию, как пыхтя от усердия и шевеля губами, дрожащей от напряжения рукой изображал каждую букву, медленно разжал пальцы, разгладил листок и убрал его в саквояж. Выкинуть то, во что в прямом смысле слова душу вкладывали, рука не поднималась.

«Друг мой, Вы становитесь сентиментальны, - хмыкнул Алексей Михайлович, широким шагом направляясь к выглянувшему из-за поворота дому, слишком вычурному для простой усадьбы и излишне скромному для особняка. – Сие качество крайне губительно для следователя!»

Корсаров покачал головой, подошёл к увитой плющом самого траурного из всех оттенков зелёного кованой изгороди и остановился, глядя на дом. Алексей считал, что вещи, а особенно жильё, могут рассказать о своём хозяине ничуть не меньше, чем бдительные пенсионерки у подъезда или соседи. Кошатника выдадут царапины на косяках, домашнего тирана – гнетущая атмосфера и отсутствие тяжёлых предметов в зоне доступа, любителя пускать пыль в глаза – обилие дорогой мебели с претензией на старину и безумное смешение стилей.

Дом, в котором обитал господин Рябинин, казалось, всеми стенами выпирал вперёд, чтобы его заметили и всенепременно застыли, любуясь или же недовольно жмурясь. В греческом стиле выполненные колонны соседствовали с узкими готическими окнами, роспись на стенах имитировала, довольно пошло и безвкусно с точки зрения следователя, украшения дворца, а венчало всё это безобразие куполообразная крыша, более подходящая терему какой-нибудь сказочной царевны. В выборе цветов мастер тоже не скромничал, щедро используя в работе жёлтую, зелёную, синюю и даже красную краску.

«Домик Безумного Шляпника, - Алексей отошёл на пару шагов, чуть склонил голову к плечу, пытаясь хоть немного привыкнуть к столь вопиющему абстракционизму, - нет, это Дом Вверхдном, в котором жила Пеппи Длинныйчулок».

Корсаров потёр глаза, отвыкшие от столь бурного многоцветья, и, стараясь более по сторонам не смотреть, направился к воротам, надеясь, что они всё-таки существуют, причём в нормальном месте, а не, скажем, с задней стороны дома среди зарослей крапивы и шиповника. В принципе, с хозяина этого дома сталось бы устроить вход в дом через подземный ход, а то и заставить посетителей, особенно явившихся без предупреждения, перелезать через изгородь. Алексей Михайлович даже подёргал плющ, проверяя, сможет ли он выдержать вес взрослого мужчины. Растение с испытанием справилось блестяще.