Удача в подарок, неприятности в комплекте

Корсаров прикусил губу, чтобы не ляпнуть, что он целиком и полностью поддерживает купца, прекрасно понимая, что после столь неосторожного высказывания ему укажут на дверь, а потом непременно отомстят, причём ударом в спину. И не факт, что ударят именно по нему, могут попытаться навредить Лизе или Софье Витольдовне, в доме которой остановился следователь. От подлеца и негодяя, каким оказался господин Рябинин, можно всего ожидать.

- Не понимаю, отчего Вы так разнервничались, - Алексей Михайлович пожал плечами, всем своим видом демонстрируя полную безмятежность, - стоит ли придавать значение пустым словам? Они лишь ветер, миг, и их уже нет.

- Если бы, дорогой мой, если бы, - Евгений Макарович возмущённо взмахнул руками, едва не выронив рюмку, - я в ту пору за девонькой одной ухаживал, миленькая такая, родственница Софьи Витольдовны.

Алексей внутренне насторожился, внешне сохраняя скучающую невозмутимость.

- Да Вы её видели, душечка такая, Катериной зовут.

Корсаров чуть слышно облегчённо выдохнул и разжал ноющие от напряжения пальцы, которыми и сам не заметил как вцепился в край подоконника.

- Девица отнеслась ко мне благосклонно, по секрету сказала, что у Софьи Витольдовны в любимицах, а потому может рассчитывать на богатое приданое, - продолжал изливать душу следователю господин Рябинин, - я, естественно, напор усилил, согласитесь, глупо же упускать богатую наследницу!

- И при чём здесь купец Пряников? – от циничного самовлюблённого мерзавца следователя начало в прямом смысле слова подташнивать.

Евгений Макарович зло раздул ноздри, бешено сверкнул глазами:

- Этот мерзкий старик взял и брякнул Софье Витольдовне, чтобы она лучше за родственницей приглядывала. Потом ещё и про Дарью Васильевну нелицеприятно отозвался. Абрамова – дама крутого нрава, да Вы уже, поди, знаете и сами, рассусоливать не стала, в тот же миг отказала мне от дома. Ещё и пригрозила, что если я с Катериной встречаться стану, а она узнает, даже подумает о том, то прикажет слугам меня в выгребной яме, где мне самое место, притопить! Гадина старая, никак не сдохнет!

Рюмка улетела в угол и со звоном разлетелась на куски, Рябинин вытер бледное от злобы потное лицо и криво усмехнулся:

- Ну да ничего, мы с Дарьей Васильевной купцу Пряникову за привет да ласку знатно отплатили, до-о-олго помнить будет.

- И что же Вы сделали? – выдержка следователя начинала давать сбой, в голосе проскользнули рычащие нотки.

Евгений Макарович вынул чистую рюмку, плеснул в неё коньяка, залпом осушил и покосился на Корсарова:

- Что-то Вы захрипели, никак простуду подхватили? Скажу я Вам, сия гадость никаких чинов и званий не признаёт, вот помню…

- Вы лучше про купца Пряникова расскажите, - невежливо перебил хозяина дома Алексей Михайлович, которого совсем не радовала перспектива выслушивать воспоминания Рябинина.

- А что про него рассказывать, он человек пропащий. От такого позора ему вовек не отмыться, мда-с. Как бы вообще уезжать не пришлось и это на старости-то лет, да без сыновней поддержки! А даст бог, так старик и вовсе помрёт, а сыночек себе пулю в лоб пустит али на Кавказ какой-нибудь уедет, где и сгинет. Как говорится, мелочь, а приятно.

- И всё-таки, я настаиваю, - рыкнул следователь, для острастки приподнимаясь и буравя Евгения Макаровича тяжёлым взглядом, словно мерки для гроба снимал.

- Да ладно-ладно, что Вы так нервничаете?! – испугался Рябинин, отшатываясь и едва не роняя рюмку. – Всё расскажу, что уж Вы так нетерпеливы?! С Дарьей Васильевной мы уж давно знакомы, почитай, несколько лет, кхм, скажем так, общаемся. Привороты её на меня, в отличие от других дурачков, не действуют, гордости своей и разума я в её присутствии никогда не теряю.

«Было бы что терять», - хмыкнул Алексей.