Удачи капитана Блада

Донья Исабела, чей страх возрастал по мере того, как она все больше вникала в происходящее, внезапно вскочила на ноги.

– Постойте, постойте! Что вы намерены делать?

– Это тебя не касается, малютка, – сказал Ферфакс и повелительным взмахом руки отпустил Тима.

– Нет, касается. Я все поняла. Ты не можешь так поступить, Джордж.

– Почему не могу? Ведь мошенник наверняка сейчас спит как убитый. Так что особого труда это не составит. Да, его ждет веселенькое пробуждение. – И Ферфакс разразился хохотом, только усилившим ужас девушки.

– Но Dios mio![67] Ты же не можешь предать человека, который спас тебе жизнь!

Ферфакс обернулся к девушке, устремив на нее насмешливый взгляд. Будучи закоренелым негодяем, он не сомневался, что имеет дело с обычной глупой сентиментальностью, которую ничего не стоит преодолеть. К тому же он был уверен в своем влиянии на Исабелу, чью невинность он принимал за простодушие.

– Пойми, девочка, это мой долг. Ведь этот Блад – вор, пират и убийца, от которого необходимо как можно скорее очистить море.

Но девушка еще сильнее разволновалась.

– Может быть, он в самом деле пират. Об этом я ничего не знаю. Но я знаю, что он спас тебе жизнь и именно поэтому находится здесь.

– А вот это неправда, – возразил Ферфакс. – Блад находится здесь потому, что он воспользовался преимуществом моего положения. Он прибыл на борт «Цапли», чтобы удрать с Мэйна от преследовавшего его правосудия. Ну, ничего. Завтра он обнаружит, что просчитался.

Побледнев как смерть, девушка в отчаянии ломала руки, затем, придя в себя, она устремила на Ферфакса пронизывающий взгляд, и на ее лице появилось выражение, не слишком ему понравившееся.

Вера в этого человека, которого она знала не так уж давно, иллюзии, которые она питала в отношении его, заставившие ее бросить все, чтобы связать с ним свою судьбу, сильно поколебались при виде гнева, обуявшего его, когда он узнал о потере драгоценностей. Теперь же эти иллюзии готовы были рассыпаться в прах, так как те свойства, которые только что продемонстрировал ее возлюбленный, наполнили ее ужасом и отвращением. Правда, она еще пыталась противиться нахлынувшим на нее чувствам. Ведь если Джордж Ферфакс оправдает худшие ее подозрения, какая же участь могла ожидать ее, находящуюся целиком в его власти?

– Джордж, – спокойно заговорила донья Исабела, глубокое душевное волнение которой выдавала только высоко вздымавшаяся грудь. – Неважно, кто этот человек. Ты обязан ему жизнью. Не будь его, ты лежал бы сейчас мертвым на той аллее в Рио-де-ла-Ача. А ты хочешь решиться на такой позорный поступок.

– Позорный? Черт возьми! – И Ферфакс снова разразился отталкивающим пренебрежительным хохотом.

– Ты просто ничего не понимаешь. Долг каждого честного джентльмена выдать властям этого грязного пирата.

В черных глазах девушки, в упор устремленных на него, появилось презрение.

– И ты еще говоришь о честности! По-твоему, честно продать человека, который спас тебе жизнь, за пятьдесят тысяч? Тогда честен и Иуда, предавший Спасителя за тридцать сребреников!

Сердито глядя на девушку, Ферфакс, подобно всем негодяям, тотчас же нашел аргумент, оправдывающий его поведение.

– Если тебе это не нравится, то можешь винить себя. Не потеряй ты своих драгоценностей, мне незачем было бы идти на это. Где еще я возьму деньги, чтобы заплатить Тиму и его команде, закупить провизию на Ямайке и подготовить «Цаплю» к плаванию через океан?

– Так вот оно что! – В ее голосе послышалась нотка горечи. – Значит, всему виной потеря моих драгоценностей? Que verguenza![68] – Рыдания сотрясли ее. – Dios mio, que veltad! Ay de mi![69] – И девушка, несмотря на свое отчаяние, все еще питавшая слабую надежду, схватила его за руку и взмолилась: – Хорхито!..

Но мистер Ферфакс, как вы, должно быть, поняли, не отличался терпеливостью. Желая прекратить мольбы своей возлюбленной, он отшвырнул ее с такой силой, что она ударилась о переборку. Его злобный нрав проявился во всей красе, чему немало способствовало то, что резкое движение вызвало новый приступ боли в раненом плече.

– Довольно скулить, девчонка! Черт бы тебя побрал, из-за тебя моя рана снова начнет кровоточить. Какого дьявола ты суешься в дела, в которых ничего не смыслишь? Неужели ты до встречи со мной не знала, что мужчины не любят, когда к ним без толку цепляются? – И он повелительно закончил свою тираду: – Иди спать!

Так как девушка стояла неподвижно, побледневшая, испуганная и не верящая своим ушам, то Ферфакс, раздраженный молчаливым упреком, светившимся в ее взгляде, бешено заорал:

– Ты слышала, что я сказал? Иди в постель, черт побери! Ступай немедленно!

Девушка сразу же вышла, не произнеся ни слова, что пробудило в Ферфаксе подозрение. Словно забыв о своей ране, он осторожно слез с койки и, шатаясь, добрался до двери, успев увидеть донью Исабелу, проскользнувшую в каюту напротив, и услышать приглушенные рыдания, доносившиеся из-за закрытой двери.